Солнечный погожий денек, птички поют с деревьев, люди довольно болтают, расхаживая по ярко освещенной лучами звезды улице… Нет. Для Коди все было со-о-овсем не так. Яркое изматывающее солнце, которое нещадно жарило сверху своими безжалостными лучами. Куча потных ненавистных военных, шляющихся по узким кривым улочкам во всеоружии, отпускающих сальные шуточки про ашенов. Редкие деревца, которые только мозолили глаза своей редкой тенью, что совершенно не спасала от летнего полуденного зноя.
Коди шел в магазин, чтобы купить себе там пару книг, чтобы было чем заняться на досуге. Его сосед приучил его к чтению, и теперь гермафродит считал, что это лучшее времяпровождение, нежели сидеть и слушать нотации так называемого учителя. А тут уткнулся в книжку и поплыл своим шикарным воображением по фантазии автора. Впрочем, для Коди сейчас любая книга считалась фантастикой, ведь было еще так много в этом мире непонятного, неизведанного и до безумия интересного.
Он невольно провел ладонями по своим плечам, как будто замерз, хотя все было в точности наоборот – ашен пытался «стереть» с горящей кожи эти «поцелуи солнца». Яркие лучи света не щадили его, нагревая организм до поднебесной температуры, отчего Коди не мог нормально соображать, не то, что двигаться и говорить. Он сейчас был слаб, как малый ребенок, даже если кто-то захотел бы на него напасть, Коди бы только вяло поднял руки для защиты, не делая попыток ответной атаки.
В голове пульсировала лишь одна мысль – добраться до торгового центра, зайти в его божественную прохладу. И пусть там тоже горело множество ламп – они хотя бы не жарили его изнутри, как адское пламя. Поэтому по лестнице ко входной двери гермафродит буквально пробежался, напрягая ноющие мышцы на последнем пределе, заставляя их работать через силу. Очки он не снял даже в помещении, Коди их убирал только в собственной спальной, когда окна были плотно занавешены, и ничего не резало чувствительный взгляд ночного охотника.
Он пробежался и по лестнице, ведущей на второй этаж, где располагался книжный отдел, и… буквально на входе столкнулся с девушкой, отчего та уронила свою покупку, что несла в руках. Если бы Коди посмотрел хотя бы один романтический фильм, сразу бы подумал, что ситуация была будто бы срисована с экранного сюжета. Но телевизор для ашена пока еще был непонятной колдовской штукой, не имеющей место быть в настоящем суровом мире. Он наклонился, чтобы подобрать книгу, с интересом рассматривая ее, и вернул владелице.
Правда, тут все и пошло наперекор романтическим киношным сюжетам. Потому что извиняться Коди еще не научился, да и голову не терял, как герои фильмов, от вида прекрасной девушки. Конечно, он был не слеп, и подметил, что оная была невероятно красивая, к тому же обладала невиданным доселе цветом волос – ярко-рыжим, как языки пламени. Гермафродит даже осмотрел без стыда встреченную девушку, улыбнувшись ей в знак того, что она была прелестна и мила. Коди даже чуть склонил голову вбок, как было принято в его племени – символ уважения и почтения перед женщиной, так как всех лиц женского пола от младенцев до старух в его племени почитали.
Но на этом все закончилось, и Коди пошел в отдел, не считая правильным приставать к юной красавице. Она не задала ни единого вопроса, посему ему было нужно идти дальше…

Пройдя в книжный отдел, Коди надолго «застрял» в отделе фантастики, выбирая книгу по душе. Интересовало ведь многое – инопланетяне, боги, какие-то киборги, ожившие мертвецы – было столько всего неизведанного, непонятного для разума ашена. Весь мир-то казался какой-то сказкой, а погружаясь в эти бумажные образы, можно было сидеть с открытым ртом и только перечитывать каждый абзац по три раза, чтобы осознать, какие широкие и просторные возможности были в этом мире. Даже если речь шла всего лишь о воображении человека.
Выбрав, наконец, книжку с красивой картинкой на обложке (немаловажный фактор для гермафродита, который рассматривал получеловека-полузверя с особым восхищением и удивлением), Коди пошел на кассу. В голове роилась куча мыслей: а точно ли взять эту? Может, есть что-то получше? Или взять дешевле, но две? Было безумно обидно, что в этом мире все покупалось за деньги, которых у ашена не было, а Надзиратель выделил ему на месяц так мало этих самых бумажек. Хватило-то только на пару-тройку книг и кое-какие гигиенические средства.
Поборов свои сомнения, Коди положил печатное издание на кассовую стойку и вытащил из кармана небрежно смятые деньги, медленно считая нужную сумму. Он пытался научиться делать это сам. Видел, как многие ашены просто протягивали все эти бесполезные рисованные бумажки продавцу, и тот брал, сколько надо, но его Надзиратель сказал, что надо учиться считать. И это был еще один способ тренировки – смотреть на ценник, считывать цифры, нарисованные на банкнотах, считать в голове, едва проговаривая губами, сумму.
Наконец, шатен положил бумажки и монетки на прилавок, дожидаясь, когда уже немного раздраженный продавец заберет их и пробьет ему чек. Коди он был не нужен, его Надзиратель не требовал отчетности по потраченным средствам, но зачем-то он всегда брал их и клал в карман, а дома вытряхивал, предварительно рассмотрев черно-белые бумажки. Зажав книгу под мышкой, гермафродит пошел обратно, уже не так торопливо, ведь в помещениях торгового центра было прохладно и менее ярко и светло. На солнце выходить не хотелось, отчего по лестнице ашен брел медлительно, как сонная муха (действительно, ощущая сонливость).
Но все же это настало его – автоматические двери как по волшебству открылись и впустили совсем не волшебные духоту, жару и яркий свет. Коди поморщился, как-то по-детски вжав голову в плечи, чтобы спастись от неприятных ощущений, и шаг его ускорился. Чуть ссутулившись, он так и шел по улицам, стараясь попадать в тени редких деревьев, чтобы хотя бы на секунду избавиться от палящей с неба безжалостной яркой звезды. Под одним из таких раскидистых крон Коди решился остановиться – домой было совсем неохота. Да и как «домой»… Это здание из четырех каменных стен сложно было назвать домом. Для лесного охотника проще было назвать родиной вот этот пятачок земли под деревом, нежели какое-то неудобное и непонятное человеческое укрытие.
Хотя в последнем были свои преимущества – например, домик надежно защищал от солнечных лучшей в любое время суток, и там было прохладнее, чем на душной улице, несмотря на морской ветерок. Коди вздохнул, снова вспоминая родину, и уселся на скамеечку, закидывая ноги под себя, как ему было удобнее. Привычнее было бы вообще сесть прямо на землю, но Надзиратель уже не раз делал замечания гермафродиту по поводу испорченной одежды. Шатен окинул взглядом улицу, по которой сновали охранники, Надзиратели и ашены (все до единого в темных очках), и открыл книжку, с трепетом и предвкушением того, что сейчас уйдет от всех нынешних проблем в иной, совершенно замечательный мир.

Коди нравились книги. Его сосед по комнате и Надзиратель уже многое рассказали ему об этом мире. Он познал телевизор и аудио-формат, но книги остались на первом месте – они были какими-то настоящими. Не возникали ниоткуда, как изображения в этом черном ящике или звук в маленьких черных же бусинках. Их можно было потрогать, ощутить слегка шершавый лист, а еще они очень приятно пахли. Они были сделанными из дерева, настоящими, что явно нравилось ашену.
Он уселся в позу «лотоса» на скамейку, скинув обувь. Ощущения переполняли его – приятная матовая обложка под руками, босые ноги чувствовали ребристое дерево сиденья под ним, кожу обдувал ветерок, играя с его волосами. Если закрыть глаза и отвлечься от голосов людей, что раздавались тут и там, представить, что это болтают соплеменники, можно было представить себя на родине, дома.
Правда, этого все равно было недостаточно для полноценной ностальгии, ведь стоял жаркий полдень, которого Коди не знал в своем мире, так как глубоко и крепко спал в тени более густых крон деревьев его родного леса. Гермафродит вздохнул, открывая глаза, чтобы случайно не уснуть, ведь все его существо тянулось именно к этому желанию, к его исполнению сию же секундочку. А под ашеном была опора, спину поддерживал крепкий кусок дерева – почему бы и не опустить голову на грудь, как сонная пташка, да не прикорнуть?
Шатен открыл книжку, первую страничку, потом осторожно вторую. Пусть на них ничего дельного для ашена и не было написано, это стало каким-то ритуалом. Потрогать эту бумагу перед тем, как погрузиться в волшебный мир фантазии автора, который не знал даже того, что делает этот мир добрее. Потому что после прочтения душевной книги, Коди неизменно начинал думать, что люди не так уж и плохи, раз придумали столько всего интересного, в том числе, в общем - писать книги.
И вот, самое заветное открылось перед глазами – начало истории. Черные печатные буквы на белом фоне, и сердце как-то смешно замерло. Жалко было начинать читать, ведь это значило, что скоро рассказ кончится и останется лишь картинками фантазии в голове. Коди едва заметно улыбнулся под нос – глупости такие… И пробежался взглядом по первым строкам, читая прямо через пластик солнечных очков, что ашену никак не мешало – он прекрасно видел в темноте, пусть эта и была искусственно созданной.
В голове уже начали возникать первые картинки, изображающие главного героя. Обычно это было сложно, потому что ашену было трудно представить, например, мегаполис, и как обычный человек в куртке и с плеером разгуливал по асфальтированным улицам. Но в этом рассказе был лес, и человек жил в лесу, что значительно облегчало работу фантазии гермафродита. И вот… едва он начал погружаться в привычный мир, который неумолимо сулил всякие мистические вещи, как по голове что-то очень больно прилетело. Это было так неожиданно, что Коди вскочил со скамейки, держась за голову.
На земле лежала книга с изображениями человеческой еды. Вот уж мистика-то где, книги с деревьев падают! Коди запрокинул голову, всматриваясь в тень раскидистого дуба, и острое зрение ашена позволило ему разглядеть ярко-рыжие волосы. Перед глазами зрительная память услужливо выставила парочку моментов, произошедших ранее – книжный магазин, он сбивает девушку с такой же копной солнечных волос. Она была прекрасна… Неужели это та же самая?
- Эй, не спи! – мягко окликнул шатен, потирая голову от ушиба. Он не удивлялся, что девушка была на дереве – он и сам был лесным ашеном, частенько спал также на ветках густых деревьев. И не обижался… ведь она не специально кинула в него талмуд о кулинарии. Усмехнувшись, ашен поднял с земли брошенную книгу, и, подумав немного, да оглядевшись по сторонам, зажал ее под мышкой, и полез наверх. Две книги ничуть не мешали, хотя движения его были не так ловки, как выглядело бы ночью. Он был достаточно шумным для ночного животного, не слишком грациозным, отчего недовольно морщился, но все же сделал это.
- Привет еще раз, - улыбнулся он девушке, усаживаясь на ветку напротив нее, - Тебя как зовут?

Теперь у Коди была прекрасная возможность разглядеть девушку как следует, чем он и занялся, не стесняясь в своих прямых любопытных взглядах. Впрочем, еще во взгляде ярким светом пылало восхищение. Гермафродит был приучен с детства практически обожествлять женщин, поэтому никакой обиды за саднящий затылок не последовало. К тому же, новая знакомая была удивительна… Ее огненно-рыжий цвет волос явно отличал ее от других ашенов, да и людей. Это было живое пламя, колыхаемое слабыми порывами ветерка. На носу и по щекам была рассыпана горстка безумно милых веснушек, счету которым не было.
- Джун, ты такая красивая, - в своей манере прямо, безо всяких ухищрений, сказал благоговейно Коди, - Я никогда еще не видел такого цвета волос, - признался гермафродит, не сводя взгляда со своей собеседницы. Он даже протянул руку, легонько касаясь прядки. Волосы оказались безумно мягкими и шелковистыми, и ашен улыбнулся шире, почувствовав такое приятное ощущение под подушечками пальцев. Хотелось уткнуться в них носом и вдохнуть запах. Интересно ведь, чем пахнет эта прекрасная девушка?
А она с улыбкой говорила, что Коди – ее добыча. Подарок Богов ей на памятную дату, которая среди людей теперь именовалась Днем Рождения. Один человек объяснил шатену о том, что этот праздник справляется каждый год, и у ашенов такой датой был день попадания в Красную Зону. Вроде как новую жизнь начинаете, рождаетесь здесь заново, забыв про прошлое. Прошлое, конечно, никто забывать не собирался, по крайней мере, Коди точно такой глупостью не занимался, но информацию о празднике запомнил, раз уж он временно застрял здесь.
- Люди назвали меня Коди Прайс, - представился гермафродит, - Я тут чуть больше месяца, а тебя еще ни разу не встречал. Я уверен, я бы запомнил тебя, - у ашенов не было этих дурацких правил вежливости. «Ты» и «вы» не различались в языке прирожденных охотников. Было только одно учтивое обращение – к именитым старцам, в свое время принесшим много пользы племени, да к шаманам. Остальные были на равных. Умеешь охотиться – взрослый, и остаешься взрослым до тех пор, пока зубы не выпадут в свое время.
То, что он добыча, как выразилась Джун, шатена не волновало ни капли. Перечить женщинам в их небольших желаниях было практически грехом, как выражались местные люди. Пока девушка поступала мудро и разумно – ее стоило слушать, ведь она потенциальная мать твоих детей или детей других воинов племени. Коди протянул красавице ее книгу, возвращая ее истинной владелице, и полюбопытствовал:
- Изучаешь человеческую пищу? – гермафродит считал это забавным. В их доме было немного по-другому. Это было головной болью Надзирателя. Если он хотел спокойных Подопечных, сытых и «пушистых», то сам должен был озаботиться их пропитанием. Но, видимо, два года проживания бок о бок с людьми сказались на девушке, и Коди стало ее немного жаль. Она как рабыня приспосабливалась к окружающей среде, сломленная гнетом этих двуногих коров.

С каждым словом и с каждым действием Коди убеждался в том, что Джун – необыкновенная девушка. Ее внешность была разительной от всех обитателей Красной Зоны, будь то люди или ашены. Ее поведение так же отличалось от тех манер, к которым привык гермафродит. Ее слова были не менее странными и непонятными. Что вот значит «взялся цвет волос»? Как он может откуда-то взяться, если ты рождаешься с ним и живешь с ним всю жизнь, только к старости седеешь. И почему она отвела его руку от волос?
За этот месяц Коди понял, что люди и многие другие ашены не воспринимают прямых прикосновений к ним – будь то объятия, попытки потрогать или погладить лицо, а уж тем более, если он решит подойти с этим сзади, со спины. Сначала гермафродит недоумевал, но потом сосед по домику ему пояснил, что это не принято, это интимно или же даже опасно. Трогать малознакомых людей можно только за руку, изредка можно прикоснуться к волосам, если это девушка, выказывая свое впечатление ею.
В общем, он научился, запомнил, а тут приходит Она…и разрушает все представления о жизни, которые только-только начали складываться. Коди никак не мог привыкнуть, что люди более многолики и многогранны, нежели ашены, у которых в основном все же была четко прослеживаемая линия поведения, исходящая из устоев, традиций племени, в котором они жили. Но все это было просто мелочами, по сравнению с тем, что проговаривала девушка потом…
Лицо Коди изменило свое выражение раза три-четыре во время короткого монолога рыжеволосой красавицы. Сначала он чуть нахмурился, недоумевая и силясь понять, точно ли Джун говорит об этом серьезно? Потом удивленно распахнул глаза, поняв, что все же это правда. А потом нахмурился снова, уже действительно мрачнея. Ему не нравилось ровным счетом ничего из сказанного девушкой. Такая красивая и привлекательная, а говорит такое! Будто из ее рта черные противные пиявки вместо слов выпадали, извиваясь своими погаными телами.
- Я прекрасно знаю, что большинство людей не любят нас, но не считаю это поводом для того, чтобы скрывать свое происхождение. Притворяться человеком? – возмущенно сказал шатен, - Это низко, мерзко и недостойно воина. Ни за что и никогда я не назову себя человеком, хотя бы на долю секунды сравнив себя с этими двуногими падальщиками. Лучше умереть, но с чистой совестью, как воин, а не как слабак, прикрываясь за маской того, кто должен пойти нам в пищу, и именно это – их предназначение, - Коди рубил с плеча, говоря четко, довольно жестко, давая понять, что не собирается прогибаться под эту систему.
Люди напридумывали что-то и промывали мозги ашенам, чтобы те их слушали, чтобы подчинялись и выполняли все, о чем те, якобы более разумные существа, просили. Даже не просили – требовали. Коди был готов плюнуть в лицо каждому, кто был за эту идею и кто поддерживал ее. Страшно было то, что ашены тоже перенимали ее. У каждого была своя причина – кто-то невероятным образом влюблялся в людей, кто-то считал, что этот мир спокойнее и добрее, чем тот их, в котором нужно вечно охотиться и сражаться, чтобы выжить, кто-то млел от новых полученных знаний.
«Какая причина у тебя, Джун?», - протянул про себя гермафродит, да сам же и ответил, - «Ты женщина, и как многие женщины не способна к постоянным войнам. Твое основное дело рожать и воспитывать детей, к чему вас подталкивает природа. Поэтому ты и решаешь прикрываться маской человека для собственной же безопасности и безопасности будущего приплода». Уважение уважением, но как бы Коди не обожествлял женщин, когда те говорили неразумные вещи, их стоило осадить.
- Я из Восточного леса, - кратко оповестил гермафродит, все еще не расслабившись после этой вспышки неконтролируемой злости, не к девушке, а ко всей ситуации в целом, - Из племени Шраув, преданные ему дети. Портал стоял на границе нашего леса, там мы сражались с другим племенем, пытающимся вторгнуться на наши территории. Меня просто вытолкнули сюда, - рассказал Коди, чуть слышно вздыхая. Это было совсем не приятные воспоминания, все же там осталась его семья…

Теплая мягкая рука на самом деле возымела действие. Коди был довольно импульсивным, но быстро успокаивался, как вспышка пламени – раз, яркий свет, и погасла. В диком жестоком мире, родном для ашена, на эмоции просто не было времени. Там эмоциональность считалась пороком, ведь когда ты молча и бездумно, хладнокровно и расчетливо убиваешь, добывая пропитание себе и племени, ты более полезен, чем когда ты страдаешь по утерянной любви или дружбе. Коди слово «дружба» то услышал только здесь, находясь уже в Красной Зоне. У него было понятия семьи и врагов, понятия любимой и детей, а остальные… остальные просто никто.
Здесь же люди знакомились со всеми подряд без разбора, и тот, кто оказался по душе – становился другом. Такой же человек, но которому нельзя доверить своих тайн и душевных терзаний – приятелем. Еще пониже рангом – знакомым. Коди еще совершенно не разделял на практике этих понятий, потому что по его логике все им встреченные люди и ашены оказывались всего же знакомыми. Кому вообще какое дело до его переживаний и того, что твориться в душе? Даже в племени эти вещи шатен мог рассказать только своей любимой женщине, на которой хотел жениться и от которой хотел и уже планировал детей.
- Хочу, и с удовольствием составлю тебе компанию, - после небольшой паузы отозвался гермафродит, едва заметно выдохнув, будто бы выпуская последнее раздражение из своего нутра. А потом улыбнулся следом за Джун, не в силах сдерживать свою природную эмоциональность рядом с такой великолепной собеседницей. Не мог он удержаться и от ответной шутки, - Обычно ты падаешь сама на голову? Чтобы наверняка? – усмехнулся он, потирая невольно свой затылок, на котором, скорее всего, образуется небольшая шишка, но ведь это были абсолютные мелочи для воина племени Шраув, не имеющие никакого значения.
Аккуратно он развернул свою ладонь, чтобы самостоятельно дотронуться до ласкающей его руки пальцами, и провел большим по нежной персиковой коже. Хотелось поднять эту изящную кисть, прижать к своим губам, чтобы ощутить не только запах, но и вкус этого прекрасного существа. Коди улыбнулся чуть шире, немного опустив голову от таких мыслей и чувств, всколыхнувшихся в нем. Наверное, это была тоска по родному дому и забытой невесте, чей лик все еще стоял перед глазами гермафродита, но почему-то уже не такой яркий. Будто кто-то брызнул на картину водой, и ее лицо постепенно расплывалось в голове ашена, забываясь, как родной язык.
- Где тогда встретимся? – время ашен не уточнял. Вечер для него оставался тем временем, когда солнце начинало уверенно катиться к горизонту, царственно сойдя с позиции по центру неба. Впрочем, такое время уже близилось, поэтому Коди мысленно нарисовал себе план срочных дел – положить книги, пообедать, ополоснуть лицо и руки свежей водой, да уже идти пора будет.

Ох уж эта неуверенность: в словах, во взглядах, даже смех был какой-то неровный, может быть даже немного нервный. Коди ощущал себя совсем мальчишкой. И, хоть таковым он и являлся, по земным, человеческим меркам, ашен давно вышел из детского возраста. Шатен имел право заводить свою собственную семью, да что там, он уже должен был ее завести! И это почти удалось, если бы не неудачное стечение обстоятельств. Гермафродит как сейчас помнил эти волнительные чувства, когда он познакомился со своей девушкой поближе. Вроде бы росли в одном племени, и разница в возрасте составляла всего четыре года, но как-то раз Коди взглянул на нее с другой стороны… И вот эта та волнительная дрожь, пробежавшая по телу.
Если бы гермафродит знал выражение «любовь с первого взгляда», он бы так это и назвал. Девушка была на пороге взросления, и шатен терпеливо ждал, когда наступит тот чудный миг, и племя устроит праздник в ее честь. День Становления Взрослой. После этого можно было смело жениться на ней, заводить детей. Коди сам не знал, почему они не спешили с этим, хотя племя находилось на грани вымирания и просто жаждало продолжения их рода. Как будто внутреннее чутье не позволяло ему торопиться, поэтому с женитьбой они не спешили. Наслаждались обществом друг друга, проводили все свободное время вместе, не выпуская друг друга из поля зрения ни на миг.
Родители были счастливы за них. Коди был значимым лицом в племени, поэтому такая партия была очень выгодной. И так шли года… Потом они решили, что обязательно устроят праздник в их честь, в честь их семьи, когда у девушки прекратиться цикл, что означало бы только одно – что она ждет от своего возлюбленного ребенка. Но все как-то не получалось. Коди не расстраивался и не унывал, он любил ее всем своим огромным сердцем, поэтому это не могло разлучить их, даже под угрозой позора в племени – что это за женщина, что не может родить?
Более того, накануне стычки с другим племенем, его пассия почувствовала слабость и недомогание, именно поэтому она не пошла с другими на охоту в дальние края и зародила в сердце гермафродита смутную надежду на то, что скоро он станет мужем. Только узнать это Коди было уже не суждено… Ашен улыбнулся рыжеволосой красавице, сидящей перед ним прямо на толстых ветках дерева – она произносила уже прощальные слова, а ему не хотелось уходить, и хотелось верить, что паузы в словах Джун тоже намекают на это же. И вроде бы отпустить руку девушки, раз она сказала «пора», но какое-то внутреннее чувство просто не позволяло этого сделать. Как будто все последние годы пролетели перед глазами Коди, и снова это ощущение, что он чувствовал, когда расставался со своей невестой.
Дикое нежелание куда-то идти, оставлять ее одну… И теперь ашен не мог оступиться, не мог поступить иначе и пойти наперекор внутреннему чутью. Он наклонился вперед и захватил манящие губы Джун мягким и нежным поцелуем, в котором не было ни капли пошлости или даже настойчивости. Только накопившаяся симпатия, теплая и какая-то добрая, изливалась в его довольно откровенном жесте. Это было наглостью со стороны Коди, но жизнь научила его не терять возможности, а боль приказала идти ему дальше по этой жизни.

Девушка была просто чудом. И не только по внешности. «Как ты умудрилась запомнить свое настоящее имя?», - подумалось Коди, но спрашивать он не стал. Скорее всего, она просто придумала его, чтобы хоть как-то связать себя с прошлым. И в этом гермафродит ее прекрасно понимал, поэтому разрушать фантазии и мечты той, что ему понравилась и очень сильно понравилась, он не стал. Коди иногда вспоминал во снах или дреме прошлое, и иногда сквозь это гипнотическое состояние звучали обрывки фраз его родного языка, но он казался уже настолько неблагозвучным, настолько неудобоваримым, что горло отказывалось воспроизводить эти рычащие звуки.
- Хорошо, только я уверен, - сказал он, улыбаясь девушке. А губы горели, и все тело напрягалось от какой-то бесконечной нежности. Коди так нравилось это волнующее чувство в груди. Конечно, можно было списать на то, что у него давно не было никаких отношений с девушками, но сам шатен так не считал. Просто Джун была особенной, и, глядя на нее, у любого замирало сердце по его наивному мнению, - Увидимся!.. – улыбнулся он ей вслед, наблюдая, как ловко та спускается с дерева, зажав под мышкой свою кулинарную книгу.
А вот сам Коди спускаться не спешил… Он растянулся на толстых ветках дерева и как-то мечтательно смотрел на зеленое «небо» кроны над ним. Улыбка не сползала с его лица до последнего. «Только не говори мне, что ты влюбился с первого взгляда», - укорил себя гермафродит, который, действительно, верил в такое. Он и в невесту свою также влюбился, увидев непревзойденную красоту и нежность в глазах ашена. Спустившись с дерева, шатен поспешил домой, где быстро поужинал, порадовав в кои-то веки Надзирателя, принял душ после дневной жары, и поспешил на договоренную встречу, ожидая девушку так нетерпеливо и с такой надеждой…
Он всматривался в разные стороны, выискивая, с какой стороны подойдет его избранница, куда она его поведет. И плевать, что уже вечер, и ночью он мог и не сдержаться, увидев на улице какую-нибудь разумную еду. Главное, что он снова увидит ее, самую прекрасную девушку Красной Зоны. И как такую очаровательную раньше-то никто не приметил? Странно даже было, что она ходила совершенно одна, ведь ашенов в этом лагере было предостаточно.

Сказать, что Коди торопился – не сказать ничего. Пару раз он огрызнулся на своего Надзирателя, чтобы тот не лез со своими якобы добродушными вопросами. Не его собачье дело, куда он собирался на ночь глядя. Он принял душ, покорно выпил свой бульон, надел светлые штаны и белую майку… Но Надзиратель не собирался его выпускать до тех пор, пока он не объяснит причину своего ухода.
Карие глаза ашена смотрели зло и недобро. Он готовился уже ждать до тех пор, пока не стемнеет, ведь в ночное время суток ни один человек не осмелился бы преграждать ашену путь. Положение спас сосед по комнате, мурлыкая рослому мужчине о том, что Коди идет с ним в клуб, и что он присмотрит за ним. Кажется, этот блондин имел странное влияние на Надзирателя, но ашена это совершенно не волновало, особенно, когда это влияние имело такой положительный эффект.
Он неумело поблагодарил спасителя, который, действительно, умотал на танцы, хотя и не собирался до этого, а сам рванул, иногда пускаясь в бег, к назначенному месту. Конечно, Коди прискакал заранее и терпеливо устроился ждать свою пассию. Его глаза, не защищенные боле очками, ведь солнце уверенно катилось к горизонту и уже не так сильно резало взгляд, вглядывались в сумерки. Он поворачивался на каждый звук шагов, жаждая увидеть эти ярко-огненные чудные волосы, мягкую улыбку и глаза с хитринкой. От таких мыслей на лице гермафродита расцветала сдерживаемая изо всех сил улыбка. Но припомнив поцелуй, ашен не выдержал, усмехнувшись в зубы, чуть опустив лицо и покачав головой.
А когда он вновь поднял голову, заметил то, чего так ждал эти долгие минуты. Эти апельсиновые косы, такие яркие, что, казалось, разгоняли полумрак. Коди выпрямился, восторженно глядя на девушку, будто и не ждал, что она придет. Хотя, у уверенного в себе воина такой мысли и не возникало даже.
- Доброй ночи, Джун, - улыбнулся он в ответ. Та придумывала для него прозвища и смеялась, а он таял от его имени, пусть и не ее родного, настоящего, но ее. А это все решало. Ему казалось, что красивее просто нету, - Пойдем… - тут же согласился Коди, согнув одну руку в локте так, чтобы девушке было удобнее держаться, а пальцы второй прикоснулись к этой придерживающейся ручке.
- Ночью ты еще прекраснее, хотя я и не представлял, что это возможно, - искренне улыбнулся гермафродит, не веря своему счастью. Конечно, он был недурен собой, хотя и излишне женственен, если сравнивать с настоящим мужчиной от рождения, и не был неуверен в себе, но рядом с такой девушкой невольно начинаешь задаваться вопросом: «Чем я заслужил такое?».
- Ты жила рядом с водой? – поинтересовался ашен, когда завидел, куда они идут. Небольшой и очень уютный фонтанчик. Вода шуршала так приятно, лаская чуткий слух. В лесу, где жил Коди были небольшие водоемы, и это место было ему приятно, ведь если закрыть глаза и просто слушать звук бегущей воды по камням, можно было представить себя дома.

Коди присел на край фонтана, с улыбкой поглядывая то на прозрачную воду, то на свою прекрасную спутницу. Ему здесь нравилось, и не только потому, что это место ему показала Джун. Вода в фонтане была абсолютно чистой, такой она бывала только в ледяных родниках рядом с небольшими скалами. В озерах же и реках Коди привык видеть немного мутную гладь, из-за глины или ила. Он тоже опустил руку вниз, удивляясь и тому, что вода не была слишком холодной.
Джун рассказывала ему про родину, а перед глазами гермафродита всплывали яркие картинки. Он представлял это так четко, что сердце невольно сжималось, напоминая ему о том, что они были взаперти, в плену, на чужой земле. Здесь не было свободы, хотя над головой темнело вольное небо, а слух ласкала плескающая вода. Здесь все напоминало о том, что они далеко от дома и дорога обратно если и была, то оставалась почти недоступной.
- У нас было несколько небольших озер, - отозвался довольно тихо шатен, - В них водилась одинаковая рыба – с серебристой чешуей. Зато она привлекала внимание хищников, - кивнул Коди. Все же для ашенов было важно наличие еды рядом с местом обитания.
Не мог гермафродит не согласиться и с тем, что фонтан – это удивительно. Вода по неведомым законам текла вверх, разбрызгиваясь в стороны. Правда, потом она все же смирялась с тем, как должно было быть, и падала вниз, как водопад, который Коди видел в своей жизни единожды, забравшись еще ребенком далеко на территорию дружественного племени. Это было впечатляюще! По меркам землян, конечно, он был невысоким, но для ребенка, да еще и ашена, это было грандиозно. Зрелище навсегда отпечаталось в голове гермафродита.
Коди поднял руку, чтобы погладить ладонь девушки, плавно опустившуюся ему на грудь, отчего сердце стукнулось чуть быстрее. А потом удивленно посмотрел на испугавшуюся резко Джун, посмотрев на ее маленькие пальчики. Ведь действительно, там темнело какое-то украшение, зрительная память ашена не подводила. Шатен перевел взгляд на прозрачную воду, силясь увидеть на дне маленький ободок кольца, но мозаика, выложенная там, сильно мешала.
- Не переживай, сейчас найдем, - мягко улыбнулся Коди, скидывая кеды. Потом, правда, задумался… В своем мире, перед тем, как опуститься в воду, они скидывали все, что на них было – одежду из кожи и шкур. Но, как успел понять за пару недель ашен, здесь было не принято и даже неприлично ходить без одежды. Будто у кого-то как-то по-другому устроено тело! Коди не видел в этом ничего постыдного, но все же решил не нарушать правила, пока по улицам ходят охранники и простые Надзиратели. Он забрался в фонтан, даже не закатав штанины – попросту не догадался, что можно сделать так. И принялся шарить по дну, выискивая острым взором и пальцами кольцо девушки. Брызги попадали на него, мочили одежду и волосы, отчего последние прилипли влажными прядями к лицу, а белая майка и вовсе стала прозрачной. Но Коди-то чего было переживать по этому поводу?

Наверное, со стороны охранников и редких Надзирателей ашены выглядели как два глупых котенка или щенка, резвившихся в воде фонтана. Эти мягкие звериные прыжки, отфыркивание от воды, попадающей на лица, грациозные движения. Нет, как бы внешне эти существа не были похожи на людей, перепутать их не представлялось возможным. Разве какой-нибудь человек обладал подобной непревзойденной ловкостью и гибкостью? Если только какой-нибудь гимнаст, которых Коди видел только по телевизору и то не понял, зачем те кривляются и ломают свое тело в немыслимых позах. Люди же находили это занимательным…
Гермафродит улыбнулся, когда Джун сняла свою обувь, которую сам шатен находил крайне неудобной. Ведь куда приятнее ходить по земле босиком, чувствовать живую почву под ногами. Хотя здесь, в этом проклятом месте, землю покрывала странная твердая корка, раскаляющаяся летом до неприятных температур под ненавистным ашенам солнцем.
Коди хотел протянуть руку, чтобы помочь девушке спуститься, ведь в племени, что взрастило его, не было привычного остальным ашенам равноправия. Женщин берегли, их ценили и уважали. В их племени женщины не ходили на охоту и не охраняли территории, ведь каждая потеря была бы слишком печальной для судьбы их лесного рода. Тех, кто дарил земле детей, и так оставалось слишком много, поэтому ашены быстро переучились в своих «манерах». Женщины их оставались в относительно статичном лагере, пока охотники таскали им и детям еду.
В общем, все равно Джун успела спрыгнуть вниз самостоятельно, и шатену оставалось лишь улыбаться, убеждаясь, что та крепко стоит на ногах. Девушка смеялась, и Коди не мог налюбоваться ею. Ее глаза сверкали ярче звезд, появившихся на небе, а волосы оставались такими же огненно-рыжими, не смотря на сумрак, набросивший на ее плечи темную вуаль. И так засмотрелся, что даже не уловил момента, когда Джун встала слишком близко и накрыла его губы поцелуем. Коди удивленно моргнул, но через секунду уже сладостно отвечал на инициативу красавицы, обнимая ее тонкий стан обеими руками.
Как же было хорошо и приятно, стоять так вдвоем под брызгами воды, мысленно находясь на родине, под каким-нибудь водопадом, текущим из ущелья. Наслаждаться обществом друг друга, забывая о возможных взглядах…
- Я буду защищать тебя, пока бьется мое сердце, - проговорил в губы Коди клятву, которую они приносили женщинам в своем племени. Это было даже больше, чем признание в любви, которого ашены частенько и не знали вовсе.