Конвой из двух бравых солдат пришел рано утром. Коди давно интересовало, почему они выбирают именно это время для того, чтобы переселить ашена в новый дом. Парень испытывал это уже второй раз. Сначала его отселили от соседа в отдельный домик, а теперь решили поменять Надзирателя снова. Не то чтобы Коди был проблемным или на него поступали серьезные жалобы, просто так решили и все. Приказы начальства, как уже уловил гермафродит, не обсуждались.
Наверное, вечер – был слишком опасен, чтобы вести не связанного ашена по улицам небольшого городка. А день был самой отвратительной частью суток, особенно для тех, кто обладал слишком чувствительными глазами, не приспособленными к полуденным лучам солнца. Казалось, они хотели ослепить, выжечь огненным мечом глазные яблоки, оставив после себя лишь зияющую пустоту.
Размышляя об этом, Коди лениво выполз из кровати, зевая и буквально врезаясь в косяки дверных проемов. Он едва смог задремать к четырем утра, и прошло так мало времени, чтобы хотя бы немного выспаться. Вещи были сложены заранее, с вечера, их было не так уж и много – всего одна сумка. Оставалось только одеться и умыться, что Коди и сделал, слушая поторапливающие речи уже бывшего Надзирателя. Гермафродит лениво оскалился, обнажая еще не вылезшие клыки.
Это было не от злости и не от голода. Просто в юном теле вновь просыпались гормоны, подготавливая бренную оболочку к созреванию. Коди хотелось есть и спать, а еще хотя бы на минуточку увидеть свою любимую Джун, по которой смертельно соскучился за эти пару дней, что они не виделись. При мысли о ней оскал на тонком лице ашена сменился блуждающей улыбкой, мечтательной и нежной.
Надзиратель еще что-то говорил Коди, но тот его не слышал, витая в облаках. Когда те двое вошли в дом, парень был уже готов и даже запихал в себя немного супа, борясь с подкатывающей тошнотой. Хотелось крови, а не этой воды с овощами и трупным мясом, не пригодным к употреблению. Люди были странными существами, даже не смотря на то, что Коди провел среди них уже месяц. Но ему до сих пор было не понять стремления есть мертвую и растительную пищу.
Парень надел солнцезащитные очки, выходя на улицу так же молча, как провел все утро. Солнце стояло еще низко над горизонтом, но уже злорадно усмехалось гермафродиту, бликуя на металлических и стеклянных поверхностях домов. Коди щурился, медленно бредя по улице, получая легкие тычки и краткие фразы «поторапливайся». Куда торопиться, шатен тоже не понимал. Домик никуда не денется, новый Надзиратель тоже не убежит, это ведь было не мобильное племя ашенов – люди строили на века, из камня и металла, нелепо защищая себя от природы.
По мнению Коди, лучше уж спать под проливным дождем в грязи, чем томиться в духоте четырех постоянных стен. Но его слово здесь стоило меньше, чем слово кого-либо еще. Он был никем и звать его… действительно, никак. Настоящее имя он забыл, а это новое, как говорили люди – паспортное – ему не очень нравилось. Хотя за месяц гермафродит уже привык отзываться на все подряд…
Новый домик выглядел абсолютно так же, как и старый. Как и большинство строений в жилом секторе Зоны. Коди широко зевнул, не прикрывая ладонью свои острые, поблескивающие в утренней заре клыки, и зашел внутрь. Рот тут же захлопнулся, когда парень увидел, кто сидел за столом, поджидая нового Подопечного. Женщина. Человеческая женщина со странно короткой стрижкой светлых волос. Она была… красивой.
Один из конвоиров передал ей папку с документами на Коди Прайса, чтобы та могла ознакомиться с его медицинским обследованием, именем, возрастом, всей имеющейся информацией на него, а также отчетами предыдущих двух Надзирателей. Бонусом ко всему прилагались документы о проваленном вчера Испытании. Вероятно, именно эти показатели и послужили толчком к переезду. Не смотря на то, что Коди не справился ни с одним из заданий, проявил он себя не так отвратительно, как многие – излишней агрессии не проявлял, до последнего пытался держать свои животные инстинкты в руках. Поэтому сравнительно новенькая Элен и удостоилась такой сомнительной чести – стать Надзирателем этого миловидного шатена.
- Доброе утро, - заученно вежливо проговорил Коди сипловатым спросонья тенором и опустил сумку с вещами на пол. Обычно мужчинам он протягивал руку в странном человеческом ритуале. Не все за нее брались – многие просто морщили носы и отворачивались. Коди привык и это спускать с рук неразумным двуногим особям, так страшно похожим на ашенов, но таким далеким по развитию от превосходящей в сто крат их расы.
- Меня зовут Коди, мне девятнадцать лет, в Красной Зоне пробыл чуть более полутора месяцев. Пойду разберу вещи, - на одном дыхании сказал ашен, как заключенный со стажем, привыкший к таким распорядкам. Тем не менее, не смотря на все это, светлые глаза посматривали на Элен с любопытством и… плохо замаскированным восхищением. Коди откровенно радовало то, что ему придется жить с женщиной. Она была красива, не слишком юна и она была женщиной. Это был в прямом смысле определяющий фактор.

Коди недоуменно моргнул, чуть нахмурил брови, но промолчал из-за уважения к женщине. Его новая Надзиратель слишком много повторялась. Сначала она проговорила заново его данное в Зоне имя, хотя то было только что озвучено самим носителем. Это Коди еще мог понять – мало ли, он сказал неразборчиво, или Элен захотела убедиться, что проговаривает все правильно. Но зачем было посылать его разбирать вещи, если ашен и сам собирался это делать, и уже даже шел в направлении своей комнаты? Коди едва заметно передернул плечами и удалился в комнату.
Женщина всегда оставалась женщиной, и какие бы странности она не выдавала – ее следовало уважать и потакать ее желаниям, ведь именно от ее лона зависело продолжение рода. Коди сотню раз повторял себе, что местные женщины были человеческого племени, чье размножение было крайне нежелательным для кровопийц-ашенов, но ничего не мог поделать с собой. Это обожествление женского рода было дано ему, кажется, с молоком матери – уважаемой личностью в их общине.
Вещей было мало, и разложить их по новым местам получилось быстро. Шкаф в комнате был даже слишком огромный для одежды Коди. У него были только летние шмотки и легкая куртка на ветреную погоду, как будто предыдущий Надзиратель не ожидал, что его Подопечный доживет до холодов. Но Коди уверенно двигался вперед, хотя и провалил последнее Испытание. Что, впрочем, его ничуть не беспокоило – если людям не нравится его поведение, они могли смириться с этим или плакать где-нибудь тихонечко в углу, подстраиваться под их жесткие рамки гермафродит не больно-то и хотел. Он был слишком гордым для этого.
Пара книг, одна из которых была подарком от бывшего соседа по комнате, аккуратно легли на аскетического вида тумбочку. Вот и все, что у него было. Коди это не заботило, в родовом племени у него было и того меньше вещей. Только то, что он мог унести на себе в случае, если они решат перекочевать на другое, более плодородное место. Шатен сел на кровать, скидывая кеды. Он не любил обувь и поражался американской привычке, снимать оную только перед сном. Люди ходили в ней по улице, в домах, забирались в обуви на кровати. Неужели их ногам не хотелось отдохнуть от плотной ткани непонятного происхождения?
На памяти Коди был только один человек, который предпочитал ходить босиком, но эти мысли ашен быстро обрубил на корню, в очередной раз пообещав перегрызть тому глотку в первую очередь, если их братия осмелится дать людям, пленившим их, настоящий отпор. Избавившись от ненавистных кед, шатен поднялся с койки и вернулся обратно в общую комнату, вновь посматривая на Элен с любопытством. Правда, его мысли сильно отличались от представлений Надзирателя.
- Я рад, что меня… - Коди запнулся, старательно подбирая чуждое ему американское словечко, - Приставили? – неуверенно спросил он, но тут же решил переделать предложение так, как будет проще, - Я рад, что мой новый Надзиратель – женщина, - может, это прозвучало грубовато и по-варварски, но являлось именно тем, что хотел сказать гермафродит.
- Ваши мужчины совсем не похожи на воинов, хотя и носят свое странное оружие. В них нет ни чести, ни благородства. Я бы сравнил их со степными шакалами, - решил пояснить ашен. Его темные глаза смотрели внимательно и цепко, - Женщина всегда остается женщиной, даже если вынуждена носить оружие наравне с мужчинами. Мне кажется, мы лучше поймем друг друга, - его речь была немного сумбурной для уха человека, но все же общий смысл Элен уловить могла, поймать, так сказать, ниточку его рассуждений. Коди также хотел сказать, чтобы Надзиратель не боялась его, что он не навредит ей, но вспомнил свой лютый голод, просыпающийся по ночам, и не стал врать, глядя в глаза женщине.

Коди внимательно посмотрел на своего нового Надзирателя. Ему была крайне интересна психология людей, живущих совершенно иными правилами и понятиями, нежели ашены. Все эти логические цепочки, возникающие в мозгу якобы более развитых людей, казались гермафродиту более чем странными. Человечество развивалось, они создали много материальных вещей, доселе неизвестных диким племенам ашенов, они продвинулись в науке и в познании мира, не оправдывая все волей богов или магией. Но вместе с тем люди явно деградировали в глазах Коди.
Все свои волшебные приспособления, еще не доступные пониманию шатена, они использовали против себя самих – люди принялись уничтожать не только друг друга, но и природу, планету, на которой они живут без возможности уйти в другое место. Даже кочующие племена, то и дело перебегающие с территории на территорию понимали, что нужно беречь землю, которая их кормит. Люди позабыли это, надеясь, видимо, на чудо, или попросту наплевав на благополучие своих наследников.
- Женщинам простительно многое, их цель в жизни – продлить род, и мужчина должен уважать женщину за это. За то, что выносила, родила и выкормила его дитя, - как маленькой принялся объяснять Коди, - Будь она хоть какого скверного характера, природные данные у нее не отнять. Женщину создали Боги, чтобы род не вымирал. Но ваши мужчины не только не уважают женщин, они не уважают самих себя, - Коди присел на стул, все еще чувствуя себя неловко в этом положении.
В родном мире ашены предпочитали общаться стоя, либо сидя на корточках, опираясь всеми четырьмя конечностями о землю, чтобы в случае необходимости, быстро побежать в нужную сторону, пригнувшись, дабы создать наибольшую обтекаемость. Воздушные потоки скользили вдоль худощавых поджарых тел, не препятствуя им, отчего даже обитатели леса с густо растущими деревьями, могли развивать небывалую скорость. Все позы и движения чуть ли не передавались по наследству, ибо были выверены до тончайших мелочей, для удобства животных существ.
Люди же принимали нелепые позы, закидывали ногу на ногу, надевали каблуки и стесняющую движение одежду. Казалось, что человечество развивается в сторону ослабления. Нагружая свои тела одеждой, оружием и мускулатурой, утеряв навыки ловкости и перестав понимать собственный организм, люди стали зависимыми от всех своих приспособлений, не представляя без них абсолютно ничего.
- Ты знаешь, в чем разница между степными и остальными ашенами? – Коди не зря упомянул их в сравнении, - Мы все живем племенами, но у нас есть вождь, есть охотники и охранники, есть основное племя. Каждый из нас выполняет свою роль. Мы защищаем друг друга от бед и несчастий, - вкрадчиво сказал он, не сводя темного взгляда, - В степи законы иные. Выживает тот, кто сильнее. И не важно, твое племя или чужое. Наш лес граничил со степью, и они часто охотились на наших границах. Я видел многое. Как можно убить своего брата за то, что у того удалась охота, а у тебя нет. Как можно справиться со слабой женщиной, чтобы поймать животное, а ее оставить голодной. Как они бросали своих детей, потому что прокормить могли только себя. Ими правила тупая агрессия и ничего больше.
Коди многозначительно замолчал, едва отведя пристальный, возможно неприятный взгляд. Прищурился, глядя сквозь шторку в окно, за которым ярко светило солнце, раздражая и угнетая ашена.
Люди поступали точно так же, как только что упомянул в монологе Коди. Они предавали, убивали родных, бросали детей, продавались и продавали… И чем они были лучше тех безжалостных тварей, что обитали в степи? И которых теперь взялись воспитывать? Чему они могли их научить? Действовать точно также, только объяснять все человеческими терминами? У Коди это в голове не укладывалось.
- Я здесь недавно, - отозвался гермафродит, возвращая взгляд обратно, на лицо Элен, - Так что еще не разобрался в тонкостях этого… заключения, - Коди хотел заменить слово на «проживание», но решил оставить честную и более реалистичную формулировку, - Пока все, что я увидел, шокировало меня.

На вопрос Элен, Коди даже немного помрачнел. Его лицо исказила тень затаенной грусти, а взгляд на пару секунд стал рассеянным, будто шатен вспоминал что-то, что давно минуло, но оставило след в воспоминаниях.
- Тогда это большое горе, - кратко отозвался он с видимым сочувствием.
Бесплодная женщина – это прекрасный, очаровательный, но пустой сосуд. Она обладает всем, чем нужно, но не может по какой-то воле богов продолжить род, а, следовательно, становится практически бесполезной. В племени Коди на его памяти таких было двое, они резали коротко волосы и сражались рядом с мужчинами. Они называли себя мужскими именами, и это было крайне постыдно.
Ашены, при виде них, отводили взгляды – ведь где это видано, чтобы женщина исполняла обязанности мужчины. Точнее, ниспускалась до них.
Поэтому вопрос Элен немного неприятно скользнул по идеологии гермафродита, буквально созданного природой или местными богами для того, чтобы помочь вымирающему племени, дать ему надежду на спасение в отсутствии половозрелых, молодых и физиологически здоровых женщин.
- Ты права, это помогает совершенствовать им силу, ловкость, скорость, в общем, все физические качества. Атаки степных ашенов очень страшны, они сильнее нас, их безудержная агрессия забрала многих из моего племени, - продолжил Коди, успокоившись, - Но нужно ли становиться самым сильным, чтобы умом при этом приравняться к животному? Боги дали нам разум, гораздо более развитый, чем у диких зверей. Но они им практически не пользуются. Правильно ли это?
Все это, происходящее в домике Надзирателя Элен, напоминало светскую беседу за чашечкой чая, но на самом деле, смысл был гораздо глубже, и, подковырнув этот крепкий наст, можно было узреть, какая буря царит в этой деревянной постройке. Собеседники прощупывали друг друга, прохаживаясь по больным точкам, по слабым местам, выискивая сильные и уязвимые стороны. И то, как рассуждал Коди, говорило только об одном – этот хилый паренек с явным перебором женских гормонов в теле был совсем не глупым и вовсе не простым зверьком, над которым можно безнаказанно ставить свои человеческие эксперименты.
Его цепкие темные глаза смотрели прямо на лицо Элен, порою даже не мигая, будто бросая Надзирателю вызов. Тем не менее, не выказывая каких-либо недовольств или агрессии. Он вел себя по правилам, выставленным хозяйкой дома – сидел на стуле, вел беседу легко и непринужденно. В голове он мог хоть тысячу раз расчленить и сожрать эту милую девушку, но тот разум, о котором Коди вещал Элен, помогал ему сдерживаться очень и очень умело.
- Да, мне очень интересна ваша человеческая логика и то, как вы строите общество, на каких законах и все такое, - более непринужденно ответил шатен, наконец-то, едва пошевелившись, меняя положение тела. Он привык сидеть в засаде, часами ожидая свою жертву на дереве или  в кустах, так что его конечности не затекали. А потом совершенно внезапно спросил, отводя взгляд, - У тебя ведь нет детей, так? – вероятно, ашен вспомнил начало разговора и то, как Элен спросила его отношение к бесплодным. Вот Коди и решил, что она про себя говорила. К тому же ашенское сознание все еще не могло смириться с разнообразием во внешности людей… а у блондинки были короткие волосы. И выполняла она мужскую работу.

Как и ожидал Коди, у его Надзирателя детей не было. К тому же странная женщина довольно счастливо улыбалась, проговаривая эти слова. Для ашена они звучали громом с небес. Бесплодие – что могло быть хуже? Настораживало одно. Элен произнесла слово «пока», и насколько гермафродит уже понимал американский язык, оно обозначало временные рамки. Говорило, что детей еще нет, но потом они возможно будут. Насколько Коди мог судить по внешнему виду людей, Надзирателю было уже за двадцать лет, а значит половозрелости она давно достигла.
Шатен уже открыл свой рот, чтобы буркнуть еще один вопрос, уточняющий, чего же ждет его Надзиратель. Моложе она уже не станет, а организм с каждым годом становился все хуже по части деторождения. Может быть, люди были способны продолжать свой род до самой смерти? В это верилось с трудом. Но рот пришлось прикрыть, потому что Элен тут же начала другую тему, явно показывая свое нежелание продолжать неприятный для нее разговор.
Коди позволил себе немного улыбнуться. Он решил, что блондинке было стыдно или даже больно осознавать себя ущербной, лишенной материнства уже скандально продолжительный срок. Это был уже шаг к небольшой победе, как думал гермафродит, твердо решивший установить свои привычные порядки сначала на этой маленькой территории – в домике, а затем расширить ареал.
- Я не знаю, - просто отозвался он, передергивая плечами, подобрав этот странный жест у людей, - Пока мне ничего не требовалось. Если у вас холодные зимы, возможно, мне понадобится другая одежда, - предположил Коди, лишенный своих звериных шкур, в которых было так тепло и уютно. Остальное жителю леса было попросту чуждо, он до сих пор не умел пользоваться большинством вещей Красной Зоны.
- Ты будешь готовить суп? – поинтересовался Коди, сам того не подозревая, но четко показывая Элен, что он подходить к плите не собирается. Пользоваться техникой он не умел, да и кулинария была ему неродной. Ему бы впиться в чью-то теплую шею с этой манящей пульсирующей жилкой сбоку, да позавтракать всласть.

Коди подозрительно посмотрел на своего нового Надзирателя. Кто-то когда-то рассказывал ему о сарказме и человеческом юморе, но Элен не улыбалась, что навело на мысль – она говорит всерьез. Неужели эта женщина искренне полагала, что они, ашены, без шерстного животного покрова могут выдерживать холода, когда на землю опускается снег? Парень сделал плавный, тягучий шаг вслед за женщиной, будто охотился на нее, хотя это было не так. Он просто не хотел упускать из вида собеседницу, которая решила, что можно уйти заниматься своими делами и разговаривать через плечо. Это уже не так сильно раздражало Коди, так, кажется, делали все люди без исключения, но все же он по прежнему пытался ловить зрительный контакт.
- Когда на земле лежит снег, ни одно безволосое существо не может обойтись без теплой одежды, - разъяснил ей Коди, как маленькой, чем окончательно убедил Элен в своей занудности и отсутствии чувства юмора. Шатен не понимал шуток, сказанных без смеха и улыбки, не понимал иронии, ему следовало еще многое выучить, чтобы стать похожим на человека хотя бы в эмоциональном плане.
Подавив в себе мысль о том, что Элен ступает на тропу войны, желая оставить его без тепла и защиты зимой (а попросту решив вернуться к этому вопросу позже), Коди подошел к женщине сбоку. Еще одно полезное знание – он уже хорошо уловил, как напрягаются люди, когда к ним подходишь со спины. Это не стало удивительным для ашена, напротив, отчего-то безумно радовало видеть это напряжение и недоверие. Ведь любая овца знает, что волку нельзя доверять.
- Нет, не умею, - отозвался он, когда Элен решила занять его общественно полезным делом. Занятие оказалось интересным, и Коди справился с банкой после некоторых усилий, а затем недоверчиво посмотрел и даже понюхал месиво внутри, напоминающее какие-то животные внутренности, - Что это такое? – полюбопытствовал шатен, положив на стол открывашку, которую уже осмотрел со всех сторон. Надзирателю могло показаться, что рядом с ним другой человек, точнее, ашен. Гонор и спесь куда-то исчезли, уступив место природной любознательности.
В этом мире Коди был новичком, он еще много не знал и не видел, и даже простые вещи могли вызвать у него искреннее удивление. А так как скромным или молчаливым Прайса назвать было никак нельзя, на голову Элен нежданно-негаданно свалилась самая настоящая «почемучка». Взрослый ребенок, иными словами. Вот и сейчас шатен наблюдал за каждым действием женщины, как кот. Смотрит, присутствует, ни черта не помогает, но интереса масса, будто на самом деле пытается разобраться в сложной науке кулинарии.
- У тебя есть мягкие ложки? – спросил Коди, когда суп был готов. Подумал, вспомнил нужное слово и исправился, - Пластиковые.

Пока Надзиратель ходила за пластиковой ложкой, Коди тщательно обнюхал содержимое своей тарелки. Горячий воздух обжигал, и запахов почти не было слышно, но шатен точно понял, что мясо там если и было, то в настолько скудных количествах, что мечтать о нем не приходилось. Крови, не смотря на превосходный цвет супа, в нем тоже не было. Опять растения и какая-то дохлятина. Коди вздохнул – и отчего людей тянуло питаться падалью? Тем не менее, желудок уже просил есть. Наступала сложная неделя. Перестраивающийся на женский лад организм требовал пищи в больших количествах, чем в другие дни месяца. Обычно в преддверии гормональной вспышки, Коди охотился несколько раз на дню, не в силах насытиться.
Взяв легкую ложку, которую не рассматривал как оружие, в отличие от Элен, шатен принялся есть суп – медленно, лениво и явно без удовольствия. В этом бессмысленном предмете Коди не видел ничего опасного. Да и зачем ему протыкать чье-то горло осколками пластика, если у него было естественное, природное оружие куда крепче и опаснее маленького столового прибора? И это оружие постепенно показывалось на глаза блондинки. Глотку обжег горячий суп, и эта человеческая пища скользнула по пищеводу, возбуждая рефлексы ашена.
Вот только если человек на вкусные запахи реагировал выделением слюны, то ашенам она была не нужна. Их рот и так должен был вскоре заполниться чем-то жидким, густым и безумно вкусным. Рот Коди приоткрылся, избегая травм нижней губы. Сверкнули длинные чуть изогнутые клыки. Шатен продолжал спокойно сидеть и есть, не делая попыток к нападению, для него подобный инстинкт был естественным проявлением организма. Только были и другие рефлексы, которые Коди снова не смог побороть, вздрогнув от фразы Элен.
Мощные челюсти резко сомкнулись, как у крокодила, на язык которого упала капелька пота. Раздался звонкий треск. Коди моргнул, а через половину секунды вздохнул, вытаскивая изо рта обломок пластика. Это уже было хорошим ответом на внезапный вопрос Элен, но все же шатен буркнул:
- Н-нет, как-то не очень.
Аккуратно положив осколки ложки рядом с собой, Коди подпер щеку кулаком, ожидая, когда Надзиратель даст ему новый столовый прибор. Элен уже закончила с обедом, когда у шатена оставалось еще половина тарелки. Желудок недовольно бурчал, и ашена снова подташнивало, но все это было сравнительно неплохо по сравнению с тем, что царило в кишках Коди еще месяц назад. Под конец трапезы Элен вновь задала вопрос, но на сей раз врасплох ашена не застала. После случившегося маленького происшествия, Коди ел в три раза аккуратнее, едва касаясь губами ложки.
- Охотиться, - усмехнулся Коди, впервые за все эти часы проявив хоть какое-то чувство юмора. Так-то он был не совсем потерянным для общества, только дикие мысли нужно было выбивать из этой прямолинейной головушки, - Не знаю. У прошлого Надзирателя я только убирался во дворе и в других частях Зоны по расписанию, учился есть, читать и писать, - Коди пожал плечами. Про свою девушку ашен умолчал – правильно, это ведь не занятие, это чувства, совсем иное!