Погода оставляла желать лучшего: за окнами лил и лил, не переставая, противный холодный дождь. На улицах практически не было никого, кроме охраны, беспрестанно снующей туда и сюда бесконечными патрулями. Мужчины и женщины (за редким исключением) ежились, не имея возможности укрыться под покровами зонтов, то и дело стряхивая капли воды с лиц и коротких ежиков волос.
С другой стороны, такие заведения, как бар и рестораны, да и прочие развлекательные места, ломились от обилия посетителей. Это сулило работникам немало чаевых и выручки, в зависимости от занимаемой должности.
Лэн в ту ночь выступал на сцене, с улыбкой на лице, и тому было несколько причин. Во-первых, потому что благосклонных слушателей оказалось куда больше. Люди грелись крепкими напитками, пришедшие со смены сохли и… тоже пили. Все это настраивало их на положительный лад. Во-вторых, потому что за барной стойкой стоял, пританцовывал, напевал под нос, дурачился и жонглировал разными предметами некто Ксандр Колд, небезразличный блондину, чей взгляд то и дело возвращался на его лицо, подернутое легкой щетиной.
Знать бы наперед, где соломку подстелить, и Лэн бы так не радовался присутствию того, кто в корне перевернул его жизнь, поставив ее с головы на ноги. Того, кто помог лучше всяких опытных специалистов справиться с проблемой, до сих пор скребущей на душе парня, но уже гораздо в меньшей степени. Но сейчас был его вечер, и Лэн пел, прикрывая глаза, плывя по течению собственного мотива, едва касаясь пальцами прохладного металла микрофонной стойки.
Люди заполнили танцпол, неумело, но задорно двигаясь в такт музыке. Всюду раздавался гомон голосов и смех, переплетались между собой десятки историй, рассказываемых вслух, разносился звон стаканов. Лэн любил эту атмосферу, хотя и подмечал в толпе головы юных ашенов, пришедших сюда со своими Надзирателями. Их видеть парень не желал, но не имел никаких прав, чтобы запретить это.
Играла всего лишь третья или четвертая песня, когда звук резко оборвался, и мрачным угрожающим полотном на помещение опустилась тьма. Пару секунд голоса еще продолжали звучать, но постепенно смолкали, лишь спрашивая друг друга, что случилось. Лэн видел, как они переглядываются в темноте, беспомощно озираются в баре, где не было окон, чтобы впустить естественный свет.
Под покровом ночи быстро работали не только физические навыки ашенов, но и их разум. Это было естественно, ведь чтобы успевать что-то делать с такой быстротой, мысли должны были прилетать со скоростью света, если не пуще. И Лэн бесшумно ступил за высокую черную колонку, нащупывая натягивая легкую шапку поглубже на голову, чтобы спрятать под нее белые волосы. Они могли стать прекрасной мишенью для тех, кто помнил о принадлежности Даррена, хотя тот ее давно уже отрицал.
И в тот же миг раздался шорох, который блондин ни с чем не мог перепутать. Шорох одежды от молниеносного движения ее носителя. Так бросаются мерзкие ашены. Секунда, и мужчина завопил, он взвыл от боли, а следом раздались и куда более ужасающие звуки – звуки раздираемого живьем тела. Внутри что-то скрутилось в тугую тошнотворную пружину. Перед глазами промелькнули давно забытые кадры с такой четкостью, будто все это происходило только вчера.
Перепуганные люди стали палить из своего оружия. Они не видели, куда стреляют, боялись каждого касания к своей спине. Они просто убивали друг друга в панике, а Лэн не мог крикнуть – прекратите! Они бы просто не послушали его. На танцполе, набитом людьми, началась настоящая бойня. И Лэн пожалел, что видит все это так четко. То и дело разносились вопли раненых и умирающих и довольный рев звероподобных ашенов, решивших устроить восстание. Кто-то, наконец, распахнул дверь и вся эта толпа ринулась на свет, затаптывая раненых и упавших.
Лэн сглотнул, сжал всю свою храбрость в кулак и скользнул вперед, ловко лавируя между испуганными людьми. Он мог только молиться, чтобы его не подстрелили наугад. Ловкие руки стащили пистолет из кобуры какого-то Надзирателя, пробегавшего мимо. У него было преимущество. Он видел в темноте. И теперь он понял, что это не проклятие, а дар. И с этими мыслями, Лэн взвел курок, целясь в головы ашенов, занятых лихим пиршеством.
- Сдохните, твари, - прошептал он, нажимая на спусковой крючок. Бах! И молодой парнишка рухнул, подрагивая в агонии. Бах! И мозги ублюдка, тянущего официантку на пол, остались на стене. Бах, бах!
Кажется, ашенов больше не осталось, хотя люди все еще кричали, выбираясь из проклятого здания. Лэн видел через узкую полоску света над головами бегущих, что погода разыгралась еще сильнее. Сверкали молнии, бил гром… и, кажется, на улице было далеко не спокойнее.
- Ксан?! – крикнул блондин, пытаясь заглушить гомон толпы, - Ксандр??? – он надеялся, что бармену удалось нырнуть под крепкую стойку и избежать участи многих. Хотя бы от давки он был надежно защищен, но вот от пуль и острых клыков… - Эй?! – еще раз наудачу крикнул он, но не слышал ответа.
Когда здоровые и целые люди выбрались из бара, Лэн смог пробраться к стойке, ныряя в еще более глухую темноту. Ксандр сидел на полу и, кажется, был еще в сознании. По голому плечу, рядом с лямкой модной майки стекала густая бардовая кровь, выплескиваясь какими-то отвратительными сгустками. Маленькая аккуратная дырочка под ключицей.
Лэн замер, его сердце билось в ужасе. Настолько сильном, что даже врожденная жажда крови куда-то пропала. Холод сковал его ноги, и блондин сделал пару шагов и буквально рухнул рядом с любовником на колени. Он прислушивался к дыханию Ксандра. Конечно, блондин не имел глубоких медицинских познаний, но просмотренные фильмы подсказывали ему, что если что-то будет булькать и хрипеть, то дело – дрянь – и легкое задето. Он мог и ошибаться, но, кажется, ничего такого не было. Однако, легче на душе не становилось.
- Нет-нет-нет… - забормотал он, - Черт, нет!
«Я не могу потерять его», - метнулась паническая мысль в сознании, как пикирующая птица, - «Только не его и только не сейчас». В баре было безопаснее, Лэн мог охранять единственную дверь, оружие здесь было. Но дождется ли Ксандр помощи, теряя каждую минуту какое-то количество крови? Этого блондин не знал, не знал вообще сколько может прождать бармен.
- Ксан? Ты слышишь меня? Надо идти, - беспокойно и сбивчиво проговорил Лэн, - Обопрись на меня, слышишь? Давай, я выдержу тебя… - еще один дар-проклятие. И как бы парня он не бесил раньше, сейчас его ашенские способности спасали жизнь дорогому человеку. Лишь бы не сорваться… ведь островатый запах крови уже засел в носу блондина.

Ксандр был в сознании, и это, несомненно, радовало, не смотря на то, что с уст его срывался какой-то бред. Он предлагал остаться здесь, но Лэн уже понял – в баре было слишком опасно. Не из-за ашенов, подрагивающих в предсмертной агонии с пулями в жилистых телах. Бармену нужна была медицинская помощь. Лэн даже не знал, стоит ли вытаскивать пулю сразу или лучше оставить ее внутри до осмотра специалиста. Конечно, тонкие пальцы не дрогнули бы, извлекая из кровавой дыры маленький металлический символ смерти, но блондин боялся навредить еще больше.
- Нет, мы здесь не останемся, - прошептал Лэн, закидывая одну руку своего любовника себе на плечо, - Давай, держись, слышишь меня? – голос немного подрагивал от возбуждения, а губы подпирали острые клыки, вылезшие то ли от запаха и вида крови, то ли просто от нервов. Но сейчас Лэн попросту не замечал их, все его мысли были заняты только тем, как бы помочь бармену и поскорее.
Тонкие руки, неожиданно оказавшиеся безумно сильными, подняли Ксандра, практически укладывая того на спину Лэна. Блондин шумно выдохнул, тяжести он особенно не ощущал, ведь парень не слишком много весил, но был чуть выше ростом, что затрудняло транспортировку. Длинные ноги так и волочились по полу, когда Лэн решительно двинулся вперед, сунув пистолет за пояс и надеясь, что он не выстрелит сам по себе, покалечив еще и ногу блондина. Это было бы неудачей неизвестно какого уровня, но пока, благо, все обходилось.
Улица встретила их недобродушно. Тугие потоки ливня, льющего стеной с небес, будто посланные разгневанным божеством, моментально вымочили парней насквозь. Лэн быстрым движением убрал челку, налипшую на лицо, открывая себе обзор. Гром оглушал, а молнии рвали темно-серую гладь неба на куски ослепительными шрамами. Когда раскаты стихли на минуту, Лэн понял, что по ушам бил не только этот звук. Люди… Люди в панике носились по городу, то и дело раздавались выстрелы, а иногда и ужасающие крики.
Кажется, не только в баре ашены решили, что настал их шанс и боги благоволят им, и устроили настоящее восстание. Света не было нигде, только у входов в дома горели тревожные красные лампочки. Кое-где крышки аварийных кнопок были скинуты, и мигал сигнал о помощи, но смысла в этом Лэн не видел. Охрана и военные и так были все на улицах, призывая всех к порядку и давая отпор вырвавшимся кровопийцам. Блондин сглотнул, надеясь, что никакой сбрендивший вояка не примет его за ашена, тащащего свою жертву в логово, чтобы полакомиться в тишине и спокойствии. Быть подстреленным, спасая жизнь человека, не хотелось абсолютно.
Лэн торопливо подтащил Ксандра к стене здания, рассматривая кнопку вызова скорой помощи. Она была закрыта, нужна была карточка Надзирателя или сотрудника Красной Зоны.
- Ксан, где твоя персональная карта? Ксан? Где твое удостоверение? – повысил голос Лэн, стараясь заглушить грохот бунтующих небес. Но, то ли бармен потерял сознание, то ли не слышал его. Кое-как перехватив парня одной рукой, блондин быстро «прошелся» по карманам Ксандра, но ничего там не обнаружил. То ли бармен выронил его, то ли удостоверение было где-то в более надежном месте, - Вот черт… - ругнулся блондин, но делать было нечего. Придерживаясь серых стен, Лэн побрел в сторону больницы, бормоча под нос, - Держись, Ксан… Скоро придем… Держись…
Про «скоро», конечно, Лэн загнул – ему было неудобно и все же он немного уставал, постоянно держа почти навесу тело весом превышающим его собственное. Но хотелось как-то подбодрить бармена, за которого так сильно болело сердце…

В какое-то мгновение, Ксандр очнулся. Его тело слабо содрогнулось на плече у Лэна, отчаянно тащившего его к пункту медицинской помощи, не давая себе расслабиться ни на секунду, как маленький упрямый ослик. И в ухо блондина полился откровенный бред. Видимо, болевой шок так действовал на бармена, что его обычно острый и шутливый язык начал ворочать несвязную путаницу.
- Куда ты от меня уходить собрался? – усмехнулся Лэн, не придавая никакого значения сказанному и продолжая прорываться сквозь стену дождя, что намочил его волосы и одежду насквозь. Теперь легкие летние джинсы казались пудовыми, прилипая к ногам и добавляя веса.
Трусость в груди нарастала, и в светлую голову начали закрадываться сомнения: а сможет ли он? Дотащит ли Ксандра? А что, если он попросту умрет по дороге? Как дальше жить с этим противным чувством вины за эту смерть… и еще более отвратительным чувством пустоты. Лэн упрямо мотнул головой, проклиная свою мнительность, заодно и стряхивая щекочущие капли дождя с носа.
Все будет хорошо. Все обязано быть хорошо! Не зря же Энди буквально принудил его посещать психологов, это же должно было возыметь хоть какой-то эффект! Собравшись с силами, Лэн продолжил путь, зорко осматриваясь по сторонам. Чем ближе он подбирался к медицинскому корпусу, тем больше людей он наблюдал. Люди тащили раненых, отстреливаясь на ходу, это все напоминало дешевый киношный экшн, только вот происходило на самом деле.
- Ты так говоришь, будто сдохнуть вместе нам предлагаешь, - рассеянно отозвался Лэн, перехватывая Ксандра обеими руками и прижимаясь к холодной стене, пережидая, пока мимо пробежит стайка охранников Красной Зоны. По спине прошелся отвратительный холодок, а струйки воды омерзительно скользили между лопаток, заставляя ежиться. Дыхание уже сбилось к чертям, и Лэну пришлось уже приложить усилие, чтобы взвалить раненого к себе на спину.
«Молодые» ашены, едва попавшие в это закрытое пространство, чуть ли не фургон, груженый кровью, могли поднимать, а Лэн уже выдохся. Слишком долго он был человеком. Это злило сейчас, но в глубине души блондин все равно был счастлив – он человек. Человек, черт возьми! Но его радость была бы не полной, если бы не… последняя фраза Ксандра, перед тем, как тот потерял сознание окончательно. Лэн замер, слепо глядя перед собой, а сердце его заколотилось еще сильнее, но уже отнюдь не от нагрузки и переживания.
- Все… все будет хорошо, - как-то нелепо и неловко проговорил блондин, сплевывая с губ противную дождевую влагу с пылью  и грязью, витавших в воздухе. Он не знал, как реагировать, не знал, что ответить. Он даже как-то и не задумывался на этот счет, хотя бы потому, что не понимал в полном смысле этого слова сущность любви. Лэн видел телевизор и все эти мелодрамы, и все это казалось таким смешным и нелепым. К тому же, парень вырос в племени, не знавшем таких человеческих чувств, а затем продолжил расти в месте, где ему не светило ничего большего, нежели легкая, ни к чему не принуждающая дружба или же случайный секс.
Ксандр говорил о чувствах, куда более сильных, чем это. И они не укладывались в голове блондина. Назревало очередное патологическое желание навестить психолога, но Лэн вновь упрямо мотнул головой, заставляя себя отвлекаться. Что за мысли среди дороги, держа раненого человека? Блондин уже матерился сквозь плотно сжатые зубы, радуясь краем души, что Ксандр не слышит, на что способен этот милый рот.
Были и иные проблемы. В медицинский корпус его никто не пустит, более того, там наверняка стояла непоколебимая охрана. На запах крови могло слететься много ночных тварей, так что Лэн предполагал, что там даже целый отряд. Обрадуются ли они его появлению? Или под шумок не заметят кипельно-белых волос, прядками торчащих из-под шапки?
Во время очередной передышки, проблема решилась сама собой. Среди мечущихся людей, Лэн услышал громкий непоколебимый голос, который не мог перепутать даже в тысячной толпе. Он раздавал приказы, и люди, как покорные муравьи, следовали за этой железной волей.
- Энди! – крикнул Лэн, но его голос утонул в раскате очередного грома. Парень подвинулся поближе к улице, выходя из тени на свой страх и риск, - Энди! – еще громче закричал Лэн с ноткой отчаяния в голосе, - Помоги мне! – кажется, петь он ближайшее время точно не сможет, проведя ночку под холодным дождем, да еще и так кричать, надрывая связки.

На наставленную винтовку Лэн даже внимания не обратил. Здесь бегало слишком много народа с оружием, так что Энди казался чуть ли не самым безопасным из них. К тому же, возжелай майор застелить блондина, он бы сделал это издалека, не приближаясь к потенциальной опасности. Поэтому то, что Энди отозвался на призыв и побежал в его сторону, подбодрило парня, даже теплее как-то стало под струями проливного дождя. Наверное, от осознания, что сейчас его ноша хотя бы частично облегчится. Да и до больницы осталось не так далеко, если честно.
Энди мотнул головой, молчаливо спрашивая, чем помочь, и Лэн громко проговорил, перебивая гул стихии и людских голосов, иногда перетекающих в вопли боли и ужаса так плавно, что волосы на затылке дыбом вставали.
- Энди, он ранен! – на спине Лэна по прежнему покоился бармен, находящийся без сознания и уже никак не помогающий худощавому парнишке шагать, - Помоги мне, меня не пустят в больницу! – отчаянно воскликнул он, прекрасно понимая, что помимо Ксандра здесь было много других жертв. Таких же людей, которым требовалась помощь не меньше его. Но Колд также был личностью, и его жизнь была также важна, как и другие, - Или пошли кого-нибудь…
Сердце билось так часто и быстро, как пулеметная очередь. Лэн питал надежду, что майор окажет ему хоть какую-то посильную помощь. Пусть не сам, но может перехватит одного из охранников. Плечом он чувствовал горячую вязкую кровь, пропитавшую рубашку уже насквозь. Алая жидкость все сочилась и сочилась из пулевого отверстия, и переволновавшемуся Лэну, никогда ранее не попадавшему в войны или восстания, казалось, что каждая секунда была на счету. Что каждая капля крови замедляет дыхание Ксандра.
- В баре больше никого, все кто остался жив, убежали, остались только мертвые, - с непередаваемым горем проговорил Лэн, не скрывая своего сочувствия погибшим людям. Пистолет, из которого блондин прикончил всех ашенов, начавших бунт в баре, оттягивал пояс, но пока парень не спешил с ним расставаться. Ему еще предстоял путь домой или в какое-то укромное место, дабы не попасть под шальную пулю. Потом он вернет его Энди лично в руки, но не сейчас.

Лэн и сам радовался сейчас, в кои-то веки пойдя против своих психологических барьеров, что не принадлежит человеческой расе. Конечно, он и так не был кисейной барышней, а вполне развитым, пусть и худым, парнем двадцати лет, но Ксандр весил почти столько же, сколько и он сам, и так далеко Лэн его, конечно бы, не утащил. Сейчас-то силы медленно, но верно покидали его. К счастью Энди не отказал в помощи, за что получил благодарный взгляд голубых глаз, который, наверное, не рассмотрел в этом хаосе или попросту не захотел заметить.
Блондин был довольно честным малым, если исключить всю сомнительность его нелегальной работы на майора. Вся информация, что он сливал начальнику безопасности, была чистой правдой. Сейчас же Лэн сделал в своей голове пометку: за ним теперь был должок, и блондин намеревался его отдать, отплатив Энди такой же монетой. Добром на добро. Как бы это сказочно не звучало, но, даже прожив семь лет среди людей, обзаведясь человеческими привычками и навыками, совсем окончательной сволочью Даррен не стал, продолжая ценить помощь и отзывчивость.
Лэн чуть притих, когда подозрительные взгляды врачей скользнули по нему, но рядом был Энди, как живое доказательство того, что не все клыкастые сегодня в ночи устраивают хаос. Блондин помог сгрузить бесчувственное тело Ксандра на носилки, и поднял глаза на майора. Тот, конечно же, спешил заняться своими должностными обязанностями – сегодня, в этом сбывшемся ночном кошмаре, у него было полно работы, и Лэн это понимал, поэтому задерживать долгими церемониальными благодарностями не стал. Лишь кратко кивнул:
- Я у тебя снова в долгу, - блондин тихо улыбнулся и отступил к домам, растворяясь в ночи. Он бесшумно скользил вдоль мокрых каменных стен, следуя за машиной скорой помощи, ненамного отставая от нее. Дело было не в скорости самого Лэна, а в том, что довольно широкие улицы, так хорошо просматриваемые и простреливаемые в мирные деньки, были просто переполнены народами, ранеными и уже мертвыми людьми и ашенами. Машина просто не могла разогнаться.
Лэн проводил их до самой больницы, издалека проследив, чтобы врачи с носилками скрылись за дверьми клиники, и только тогда смог выдохнуть. Без тяжести на плечах, двигаться было легко, и блондин заскользил в обратном направлении, узкими тропами, известными лишь малому числу народа. Подсознательно он надеялся наткнуться на одичавших ашенов, чтобы спасти хотя бы еще кого-нибудь, отдавая и свой скромный долг Красной Зоне, но, кажется, все основное действие продолжалось на центральных улицах, и в переулки доносились лишь отзвуки криков и шума.
Гроза продолжала бушевать, и здесь, в отдалении от катастрофы, звуки природы были слышны куда сильнее. Лэн слышал, как грохочет океан за высоченными стенами, бьется злыми седыми волнами о камни, силясь разрушить их. Видел, как нервно разгуливают по стене охранники, едва не сносимые порывами шквального ветра. Они не могли покинуть пост, их задача – охранять периметр, чтобы ни одна живая душа не проникла за пределы его. Интересно, что они видят сверху? Вероятно, это кровавое побоище видно как на ладони и оттого шаги охраны такие напряженные. Видят, а помочь не могут. Лэн их прекрасно понимал.
Он бы и сам бегал рядом с Энди, помогая таскать раненых и отбивая людей от нападения озверевших ашенов. Но если у майора шанс погибнуть был в пятидесяти процентов случаев – от клыков твари или шальной пули, то у Лэна этот процент повышался до восьмидесяти, как минимум. Люди видели в нем такую же клыкастую мразь, предпочитая лишний раз потратить пулю, нежели ждать и гадать – нападет или нет? «Я вернусь к тебе, когда все уладится», - мысленно пообещал Лэн, возвращаясь, наконец, окольными путями домой.
Он вошел в дверь с поднятыми на всякий случай руками и испытал облегчение, увидев запертую дверь в спальную Надзирателя. Лэн помахал рукой в камеру, показывая, что с ним все в порядке, и мужчина удивил блондина своим… доверием. Он вышел из спальной, пусть и с пистолетом в руках, интересуясь, что за кровь на одежде Подопечного. Лэн тихо и честно рассказал все, как было. Рассказал, что творится на улице и через паузу посоветовал закрыться в комнате на случай нападения диких ашенов извне, а сам стянул грязную одежду и лег спать, решив принять душ с утра. Закрываться в маленькой комнатке, не слыша, что происходит в остальном доме, Даррену не хотелось. Впрочем, ночью, кроме шума, их больше никто не беспокоил.
На следующий день Лэн пошел к больнице, как и обещал, оставаясь на приличном расстоянии, чтобы измученные безумной ночкой люди не стрельнули по нему ради развлечения или мести. Последствия еще не убрали с улиц, и сердце блондина сжималось от боли и бессильной злобы. Его грела только надежда, что Ксандра спасли, что они с Энди вовремя доставили его в больницу и все хорошо. Он стоял и всматривался в стекла клиники, силясь увидеть родное лицо.

Время текло невидимыми ручьями мимо, то и дело раздавались всхлипы, вскрики, монотонно давили на нервы приглушенные разговоры. Красная Зона, как муравейник после дождя, постепенно возвращалась в свое рабочее русло. Люди оттирали кровь и копоть с грязных улиц, собирали кем-то забытые вещи – возможно, их владельцы были уже мертвы. Отдельные люди и небольшие группки следовали в медицинский центр, чтобы узнать новости – радостные и неутешительные. Кто-то совсем рядом обсуждал предстоящие почести, что должны были отдать погибшим, прежде чем их тела с причала или на вертолетах отправят к родственникам.
Говорящий мужчина заметил Лэна и недовольно, а то и зло покосился на него, узнав в беловолосом парнишке принадлежность к расе ашенов. Да, после этой ночи всем клыкастым следовало быть осторожнее. Да и Даррену, как бы он не уверял себя в том, что он не ашен. Кто-то, потерявший дорогих и близких, мог совсем помешаться и мстить за них на каждом Подопечном, видеть угрозу в каждом кровопийце. Лэн их понимал и ничуть не винил. Он и сам был на их месте, сам занимался тем же, и много ли времени прошло с тех пор, как сильные чувства к Ксандру и профессиональная помощь Беверли убедили его перестать?
Разговор утих, но к Лэну никто так и не подошел. Вероятно, мужчина увидел, как блондин выжидающе смотрит на окна госпиталя, и смекнул что к чему. Договорив в два раза тише, друзья разошлись, а Лэн остался ждать. Он чувствовал каждую минуту, они были сродни каплям воды, падающим на натянутые струны нервов. Блондин мог поклясться, что даже слышит этот приглушенный звук внутри себя. «Надо будет узнать, где пройдет прощание», - как-то отстраненно подумал Лэн, еще не в состоянии осознать, сколько знакомых ему людей погибло. Сколько человек больше не придет в бар, сколько друзей никогда больше не заглянут к его Надзирателю.
Думать об этом было страшно. Лэн боялся, что он не справится с этим, но твердо решил, что пойдет на своеобразные проводы этих деревянных ящиков под звук прощальных залпов. Все же он жил здесь уже семь лет, и все эти люди были ему хоть как-то знакомы. Мысленно он перебегал с одного человека к другому, умоляя неизвестно кого, чтобы с ними все было хорошо. Наверное, так думали и другие, не сомкнувшие за всю ночь глаз и теперь разыскивающие всех своих приятелей.
В одном из многочисленных окон что-то мелькнуло, привлекая внимание Лэна. Он мотнул головой, отбрасывая не только отросшую челку с лица, но и мрачные мысли, которые непременно настигнут его чуть позже. Но пусть это будет позже. Острое зрение помогло рассмотреть бледное лицо в окне госпиталя, Ксандр махал ему рукой и улыбался. Вторая рука его была фиксирована, и пусть он выглядел неважно, бармен поднялся с кровати – это уже был хороший знак. Лихорадка от заражения не сломила красивого парня, и, наверное, он шел на поправку.
Лэн поднял руку и помахал в ответ, светясь ответной улыбкой. Что он мог еще сделать? Блондин огляделся – военных было полно, притом очень много незнакомых. Сейчас было не время нарушать правила и пробираться в больницу тайком. Но ведь так хотелось передать свое тепло и поддержку дорогому человеку. В задумчивости, Лэн прижал пальцы ко рту, а потом просиял. Он достал из сумки какой-то немного мятый листочек и ручку, присел на корточки и начал писать, торопливо, оттого немного коряво. Закончив записку, Лэн помахал ей так, чтобы Ксандр увидел, и направился к охране у входа, предусмотрительно расставив руки чуть в сторону, чтобы они убедились в его безопасности. На его счастье, среди этой смены был парень, который Лэна… знал. Он кивнул своим и торопливо подошел к блондину, тихо интересуясь, какого хрена тому надо.
- Сейчас разбираться не будут, свой ты или бешеный, - яростно шептал он, - Так что спрячь свою задницу куда подальше, пока ее не прострелили за компанию.
- Стив, - шепотом же ответил Лэн, - Я все понимаю. Но там находится человек, который мне дорог.
- И какого хрена я сделаю? Я же не Энди мать его Грант, чтобы выдать тебе пропуск.
- Всего одна просьба, Стив, - шепнул Лэн, сверля знакомого светлыми глазами, - Передай, пожалуйста, записку медсестрам. Пусть они отнесут ее Ксандру Колду. Пожалуйста, Стив, пожалуйста! – торопливо проговорил блондин, и мужчина, явно озлобленный и сбитый с толку произошедшим этой ночью, сдался. Лэн сунул клочок бумаги ему в руку и торопливо отступил. Сунув пальцы в карманы джинсов, блондин отошел на прежнее место, помахав Ксандру еще разок и попытавшись жестами показать, что ему пора. Понял бармен или нет, Лэн не знал. Но подождав еще полминуты, развернулся и ушел. Ему еще предстояло помогать Красной Зоне в восстановлениях после ночи кошмара, да найти упомянутого Гранта, чтобы спросить о похоронах.

- Как вы себя чувствуете, мистер Колд? – улыбнулась медсестра, принеся вечернюю порцию таблеток и все необходимое для перевязки и промывания раны. Она ловко размотала бинт и осторожно осмотрела пулевое ранение, - Что же, за сутки гноя не образовалось, это очень хорошо. Думаю, края сойдутся довольно быстро, если вы не будете усердствовать и двигать этой рукой, постарайтесь поменьше ее задействовать, - пока медсестра мерно говорила, ее руки ловко обрабатывали и заматывали дырку снова. Приятная женщина уже поднялась и собрала все, пожелав Ксандру спокойной ночи, как вдруг вспомнила кое-что.
- Ах да, вам тут передали, - она сунула руку в карман и достала уже изрядно затертую записку Лэна, - Охранник буркнул, что ваш тайный поклонник, уж не знаю, правда или нет. Спокойной ночи, мистер Колд.
И девушка, изрядно уставшая от такого обилия клиентов, удалилась, прикрыв за собой дверь одноместной палаты с зарешеченным окном.

«Я безумно рад, что с тобой все будет хорошо. Я боялся не успеть, но, видимо, какие-то Боги услышали мои молитвы, или судьба решила, что еще рановато. В любом случае, теперь все позади. Со мной все хорошо, не волнуйся. Только вот я до сих пор думаю о словах, которые ты мне сказал ночью. Конечно, ты был невменяем, но они совсем не выходят у меня из головы. Может быть, ты и не помнишь этого, но все же я хочу сказать тебе, что эти полгода, что я знаю тебя и… да, наверное, встречаюсь с тобой, стали лучшими за все время, проведенное тут. И я никогда не испытывал ни к кому ничего подобного тому, что я чувствую по отношению к тебе. Я буду ждать твоего выздоровления»