Пьяные от крови и грохота люди доходили до такого остервенения, когда храбрость, в особенности у солдат, переходила в безумие. Ничего не видели, ничего не слышали, лишь со временем замечали, что в ушах звенит тише, а лоб и руки становятся суше. Палат на всех не хватало, коридоры были заставлены каталками с раненными. От одного к другому метались медсестры и санитары, пытаясь помочь всеми возможными способами. Врачи, вне зависимости от квалификации, стараясь сохранять остатки сил и самообладания, крепко хватались за жизнь каждого.
В операционной катастрофически не хватало рук, поэтому почти всю ночь доктор Картер провела там. Один, второй, третий… Она уже не смотрела на лица тех окровавленных, что подвозили, как на конвейере. Когда она давала ассистентам команду зашивать, единственной ее мыслью было «хоть бы он был последний». К утру болели глаза и стало сводить пальцы. Оперировать в таком состоянии было нельзя, но тут вместе с рассветом наступило затишье. Алекс вместе с еще парой врачей обошла отделение реанимации, проверила состояние тяжелобольных и только тогда позволила дать себе передышку.
На ватных ногах, изможденная доктор Картер подошла к выходу, толкнула дверь и оказалась на крыльце. Медленно стянула вниз маску с лица. Порыв свежего воздуха, разряженного озоном, после дождя, умыл и будто отрезвил. Она почти сразу заметила, что не одна здесь.
- Привет, - тусклым голосом произнесла она, - ты в порядке? – женщина бегло осмотрела Энди Гранта, но тот с виду казался целым и невредимым. Она отошла от двери, прислонилась спиной к стене и стала стаскивать с рук перчатки.
- Угостишь? – Алексис кивнула на сигарету в его пальцах. Последний раз она курила, когда работала в колонии. Потом ей все же удалось бросить пагубную привычку. Но сейчас на одно это раннее августовское утро ей хотелось сделать исключение. Теперь крепкая сигарета чуть подрагивала в ослабевших пальцах, но губы уверенно втягивали порцию никотина в легкие. После долгого перерыва и на голодный желудок курение как обычно приносило с собой легкое головокружение и густой серый дымок не только на выдохе, но и где-то в голове судя по ощущениям. Складывая перчатки в широкий карман, она безразличным взглядом скользила по пятнам крови, по разорванной ткани халата и мятым брюкам. Посмотрела на Гранта. Он тоже выглядел не лучшим образом. Теперь, когда все стихло, они как два командира разных отрядов, разных бойцов стояли на этом крыльце и устало курили в рассветное небо.

Отредактировано Алекс Картер (2014-11-23 19:44:49)

Терпкие сигареты драли горло, теплый огонек медленно тлел, образуя за собой столбик пепла, слетавший вниз от резких движений тонких пальцев. Говорить сейчас не хотелось, опорно-двигательный аппарат будто сам по себе медленно впадал в кому, после чрезмерного перенапряжения всего организма. И сейчас доктор Картер общалась в точности как сам ее неразговорчивый собеседник – кратко, сдержано, почти нехотя роняя каждое слово. Она тихо и вкратце рассказала о его погибших, раненных, искалеченных и выживших подчиненных, как обычно доктора говорят с родственниками больных, привычными словесными штампами выразила, что врачи сделают все возможное для быстрого восстановления всех пациентов. Фразы были размыты, но просто потому, что, по ее словам, еще было слишком рано для конкретной статистики. Затянувшись, и выдохнув струйку дыма в последний раз, она нехотя потушила курево.
- У меня осталась твоя куртка, можешь забрать в любое время, - Алексис устало вздохнула и потерла между собой немного замерзшие руки. – Спасибо, что помог.
В памяти то и дело вспыхивали события прошедшей ночи. Застрявший лифт, нападение дикого ашена и вся та безумная суматошная мясорубка, которая стартовала в это время по Красной Зоне. С рассветом пришло затишье, пауза перед новой волной активной работы: сколько еще последствий предстоит устранить и привести все в былой порядок. Алексис Картер знала, что сегодня ближе к полудню ее ждет разговор с Эмосом и не сложно было составить прогноз на то, какого характера будет эта беседа. На горизонте маячило много задач. А пока… А пока она выкроила себе передышку перед новым цейтнотом, чтобы собрать остатки сил, привести себя, свои мысли и чувства в порядок, какая бы нечеловеческая усталость ее не разбирала. И Алекс находила, что сей размеренный разговор с Грантом сейчас даже способствовал этому.

Отредактировано Алекс Картер (2014-12-09 09:02:00)

Судя по отсутствующему виду, сумрачному взгляду в никуда и хрипловатой немногословности, Энди пребывал сейчас в похожем самочувствии или, по крайней мере, мог бы сейчас хорошо понять Алексис. Ее немного прищуренный взгляд скользнул по мужественным скулам Гранта, по колкой небритости на подбородке, осторожно прошелся по мятой черной футболке и куртке, явно с чужого плеча. Сквозь красноватую дымку облаков сочились яркие лучи восходящего солнца. Они преломлялись на стеклах, расползались по асфальту и грязным лужам, бледными бликами проходились сквозь редких прохожих. На крыльцо, где они курили упала широкая полоса света, осветив мужчину будто сценическими софитами, а волосы стоящей рядом Картер засияли расплавленной медью.
- Да, - так же тихо ответила доктор.
Вероятность того, что по дороге до кабинета начальника безопасности, кого-то из них могут остановить коллеги или подчиненные, задержать или озаботить, была крайне велика. Однако, пока эта странная парочка с серьезными лицами пересекала корпус, мимо даже муха не пролетела. И до самого кабинета они прошли наедине друг с другом и безмолвием.
Здесь ничего не изменилось. Все тот же стол, запах крепкого табака, диван, на котором Алексис однажды довелось ночевать и еще однажды лгать и водить за нос мистера Грира. И сейчас, закрыв за собой дверь, она опустилась на мягкую поверхность и откинулась назад. Уперевшись затылком о спинку, женщина на пару секунд прикрыла уставшие глаза. Здесь чувствовалась мужская холостятская атмосфера – грубая, небрежная, аскетичная и в то же время создающая впечатление маленькой твердой крепости. Она открыла вновь глаза и взглянула на Энди, заваривающего кофе.
- Спасибо, - она протянула руку и осторожно взяла предложенную чашку, - ты часто здесь остаешься на ночь? – вновь о работе говорить не хотелось, и Алекс озвучила первое, что пришло в голову, просто чтоб перебить равномерный тихий стук настенных часов.

В это время года в ее кабинете царила прохлада и мертвая тишина, казалось, бетонные плиты поглощали все тепло и шум, создавая иллюзию, что за стенами ничего не существует. Медленно проходили дни, старые часы никогда не спешили, и стрелки двигались лениво. Тик - так. А в этом месте чувствовалась жизнь. Пусть грубая, холостяцкая. Тепло, накурено, пол заляпан грязью, чашка без изысков греет пальцы и кажется, что если упасть на этот диван чуть глубже и чуть крепче смежить веки, можно впасть в долгий, крепкий сон.
Алексис вытянула вперед ноги. Простояв полночи за операционном столом, когда собственные мышцы болят, немеют и затекают, сейчас по венам, артериям и капиллярам будто потек сладкий сахарный сироп. С тех пор, как она приехала сюда, она не была избалована поездками на транспорте. Поздно вечером, когда большинство штатных сотрудников уже грело ужин в своих уютных и не очень домах, можно было заметить худощавую фигуру доктора Картер, удаляющуюся от административного корпуса к жилому району. Сначала ты видишь лица коллег львиную долю рабочего дня, а потом наблюдаешь их же по соседству, как они поливают цветы на подоконнике или чинят крыльцо – это казалось для Алекс самым большим испытанием в жизни здесь.
За всеми подобными ленивыми размышлениям, она на несколько секунд выпала из беседы. Разговор их по прежнему был вязким и медленным, но ей это почему-то даже нравилось. По законам такого пейзажа полагался еще виски со льдом вместо обжигающего кофеина. Отпив еще один глоток, она опустила чашку, поставив ее себе на колено. Вопрос Гранта немного удивил ее, но только потому, что он был первым кто задал его ей.
- До того как приехать сюда я четыре года работала в исправительной колонии для несовершеннолетних. Была главным специалистом по лечебно-профилактической работе, - Алексис покосилась на собеседника, протянула руку и вытащила сигарету у него изо рта. Глубоко затянувшись, заместитель главы мед отделения передала курево ему обратно и продолжила.
- Заведующая медчастью трахалась с начальником колонии, а потом выскочила за него замуж, поэтому перспектив для карьеры у меня не было. А здесь предложили должность зама, - она допила кофе и поставила опустевшую чашку на край стола, - миром движут амбиции.
- А что на счет тебя? Почему оставил службу ради этого места? – живописно делиться собственными честолюбивыми планами на место главы отделения Алексис не стала, но задала ответный вопрос, отведя от себя тему.

Отредактировано Алекс Картер (2015-01-29 12:46:34)

Такой странной была эта встреча. Совсем не походила на свидание и была далека от делового общения или подобия дружеской посиделки. Просто двое уставших знакомых, коллег по работе сидели, курили, пили крепкий кофе и узнавали друг друга, встречая этот чертов рассвет.
Алексис не знала, что Грант принимал участие в местной легендарной войне с ашенами при первом открытии портала. И сейчас, узнав об этом, испытывала удивление и интерес. Она даже не предполагала этого, хотя теперь, некоторые особенности его поведения были понятны…
- Это объясняет твое отношение к ним, - спокойно ответила она, вспоминая, как в прошлую ночь он кричал и норовил начинить бедного мальчика-ашена пулями своего пистолета. – Но все же, думаю, что сейчас, когда война закончилась, нам не стоит истреблять их.  – Картер покосилась на Энди, наблюдая за его реакцией на собственные слова, - они такие же живые и разумные существа как и мы. И их агрессия вызвана лишь страхом.
Ей становилось и страшно и грустно от мысли о том, скольких таких живых и разумных загубил ее собственный начальник. Собственная беспомощность в этом деле что есть силы била по морально-нравственным принципам и чувствам справедливости и сострадания. Высокий риск не позволял стать отважным диверсантом и обличителем кошмарных подвальных опытов, но удавалось лишь в мелочах срывать планы и эксперименты Стенли.
- И уж тем более чудовищно прикрывать издевательства и убийства ашенов… - «научными и медицинскими исследованиями» чуть не сорвалось у нее с языка, но она произнесла более завуалировано, - якобы благими намерениями.
Животрепещущая тема подействовала на нее дозой адреналина, выпутывая из состояния анабиоза и придавая ясность взгляду, а тону неравнодушие и решительность.

Не разговор, а танец на минном поле. Такая тема порождала одни лишь обоюдные догадки и подозрения. Он знает? Что именно ему известно? Прикидывается дурачком или действительно даже не догадывается? Но каждый с партизанским талантом уходил от открытых ответов, и все эти вопросы оставались лишь на уровне мыслей и взглядов.
- Для большинства из них здесь тюрьма, а не курорт.
Алексис проглатывала слова и мысли о том, что большинство нападавших были те несчастные, подвергавшиеся пыткам и истязаниям. Она оправдывала их - доведенных до отчаяния, свихнувшихся от боли и нашпигованных препаратами. Но она не могла сказать Гранту этих своих мыслей, слишком уж тонкое притворство здесь затаилось между ними. Она не доверяла ему до того, чтоб раскрывать все мысли и планы.
- Тот мальчик, который напал на нас на улице. Ашен. Ты считаешь, он набросился на тебя просто так? – Алексис убрала за ухо прядь волос и вздохнула. – Мне жаль наших раненных, но и их тоже. Их защита – это нападение. Это очень по-человечески.
Она опустила взгляд. Рваный халат немного перекрутился, пятна почти засохли. Из потрескавшийся разорванной дыры на ткани выглядывали серые брюки, а из кармана почти вываливался наскоро засунутый туда резиновый жгут. Женщина запихнула его поглубже в карман и слегка потерла меж собой ладони. Теплые, они хранили на коже запах крепких сигарет Гранта.
- Неужели тебе ни капли не жалко их? – тихо и спокойно спросила она, поднимая глаза на него. Воистину, душа Энди Гранта была сейчас для нее непроглядными потемками.

Она покачала головой на его слова и продолжила их дискуссию:
- Знаешь, о чем они спрашивают спустя пару дней как попадают к нам? О том, когда смогут вернуться домой. И вся их агрессия лишь оттого, что здесь они чужие и в заточении даже от нашего реального мира.
У нее не было цели убедить его в своей правоте, что-то доказать. Нет, это ей было совсем не нужно. Скорее, сковырнуть этот стереотип о грубом и угрюмом солдафоне Гранте и хоть одним глазком подсмотреть а что там есть глубже, пусть это было задачей не из легких.
- Пока мы отвечаем им на жестокость жестокостью глупо ожидать, что они будут пылать симпатией к нам, - она слегка прикусила нижнюю губу, - а мне их жаль… - и будто бы хотела добавить что-то еще, но замолчала, оставляя между ними еще одну паузу.
Алексис поднесла узкие бледные руки к лицу и устало потерла его. Время проходило быстро и неуловимо, пока она рефлексировала, вела дебаты о справедливости и пила кофе в кабинете начальника безопасности. Впереди маячил еще один тяжелый и долгий день и сейчас бесконечно далеким казался тот момент, когда она, наконец, вернется домой, разденется и ляжет в ванную полной горячей воды, в которую можно с головой сползти вниз по стенке и хоть ненадолго забыть обо всем на свете.
- Мне нужно пройти с обходом в отделениях реанимации и интенсивной терапии, где лежат твои подопечные, - Алексис нехотя поднялась с дивана. – Их мне тоже жаль, - тише добавила она. Вот только была ли эта правда или истина на пятьдесят процентов, если в тот момент, она вспоминала как ублюдочные бугаи в подвалах Зоны по первому кивку Стенли ломают хребты изможденным ашенам, тем, кто уже исчерпал себя как годная жертва опытов или просто напросто сошел с ума, представляя собой не более чем безжизненную оболочку, ни на что не годную обертку с выпирающими костями. Она могла бы сказать и многое другое – она, Картер, знала толк в риторике, но вряд ли ожидала того же в ответ. Порой пугали такие слова и речи, и то, как, срываясь с языка, они начинали жить собственной жизнью – вечно и неизменно. Врач прошла к двери, обернулась, еще раз обведя взглядом помещение, и посмотрела на своего собеседника. На мгновение нетвердые тоненькие лучи солнца высветили в дверном проеме её высокую худощавую фигуру.
- Спасибо за кофе, - повернув ручку двери, она бесшумно вышла и направилась по своим делам дальше.