Некоторое время в глазах еще рябило. Яркий свет заставлял морщиться, поднимая ладонь, чтобы закрыться от солнца иного мира. Но солнц было много. Это одно заставило северянина удивиться, все же Боги жили совсем иначе. И он боялся двинуться с места, чтобы не осквернить ненароком эту обитель.
Пахло неприятно, точнее, непривычно. Таких запахов ашен еще не слышал никогда. А когда гул в ушах поутих, возникли голоса – резковатые, не такие, как себе рисовало воображение северянина. Но кто он такой, чтобы сомневаться с самих Богах или недооценивать их? Он и так был избран для того, чтобы посетить эту обитель, единственный из группы дошел до Них!
Голоса звучали грубо, они что-то приказывали, но северянин не понимал их. Кое-как оторвав руку от лица, утирая проступившие слезы от режущего света каких-то неестественных солнц, он старался рассмотреть, кто стоит рядом. Боги оказались маленькими, в темных одеждах и с какими-то поблескивающими палками в руках, которые были направлены зияющими дырами на него.
Ашен вздрогнул, когда пара таких палок ткнулись ему с боков, принуждая идти дальше. Он пошел, хмурясь и щурясь от света, заливающего все. Это точно было то, чего искало его племя. Теперь он должен был раздобыть вести – хорошие или плохие – от самих Создателей Всего – и вернуться с ними обратно, стать единственным, кто добрался до дома.
«Я не понимаю вас», - на своем диалекте прогрохотал мощный северянин, но его все толкали и повторяли одно и то же слово. «Иди-иди», - говорили маленькие существа, и вскоре ашен запомнил его, забывая то, свое родное, настоящее. И это поразило блондина до глубины души. «Они учат меня разговаривать! Они хотят, чтобы я понял!», - осенило недалекого ашена, и он с благодарностью посмотрел на ведущих его существ с суровыми лицами.
Более того, его радовало, что Боги оказались похожими на них, ашенов, это давало мнимую надежду на то, что ашены их любимые существа и что им не безразлична судьба племен.
Блондина завели в какой-то кабинет, где все было таким же белым и освещенным, но сквозь эту боль в глазах, ашен увидел то, отчего моментально опустился ниц, невзирая на уставленные в него черные палки.
Перед какими-то непонятными штуковинами стояла женщина. В белых одеждах она выглядела поистине божественно, но главным было не это и даже не ее точеное строгое лицо. У женщины были длинные рыжие волосы, коих не было среди ашенов. Северяне иногда заходили далеко от обычного места обитания, пересекая и степи, и леса, и горы, но никогда не доходили до теплых песчаных югов, а посему никогда не встречали рыжеволосых существ.
Среди суровых мужчин этого племени царила легенда, что у верховного Бога не было волос, на голове его бушевало настоящее пламя, ибо огонь в условиях вечных снегов казался просто даром с небес. И какого было удивление, когда легенда оказалась действительностью! Только Бог был женского пола, а волосы такой необычайной расцветки, как осенние листья в лесах.
Северянин стоял на коленях, наклонившись вперед и положив обе ладони себе на грудь, скрестив руки между собой. Большие пальцы его при этом соприкасались друг с другом на яремной впадине, остальные плотно сжаты между собой. Его поза была идеальна, именно ей северяне выражали наивысшее признание и готовность делать все ради того, у чьих ног они стояли. Правда, обычно такое доводилось увидеть лишь очень-очень выдающимся охотникам, отцам своих детей или вождю племени. Также молились богам, не смея поднимать взгляда на небо.

Отредактировано Морган Рид (2014-12-14 22:12:07)

Мужчина совершенно растерялся, когда эти странные ашеноподобные существа заставили его подняться на ноги, не приняв его расположения к Богине. Возможно, в их мире этот жест означал что-то иное? Может быть, именно поэтому боги порой забывали про их племя, как бы рьяно не молились северяне? Догадка осенила блондина, и он замер в ожидании дальнейших инструкций. Он хотел понять, как показать прекрасной рыжеволосой Богине, что готов выполнять любые ее указания, быть самым верным слугой, лезть из кожи вон, лишь бы заслужить благословение, с которым можно будет вернуться домой и доложить соплеменникам о том, что их племя будет жить. Рассказать им, как правильно приносить воздаяния богам, которых лично видел. Это казалось просто неосуществимой мечтой.
- Рааг, - пробасил ашен, используя свое обращение к Богине, и проговорил что-то еще, но, к сожалению, ухо человека такой набор рычащих звуков просто не воспринимал. Для всех окружающих говор блондина звучал как проявление животного начала, сливался в единую кашу из множества согласных.
Его осматривали, ощупывали, зачем-то проткнули вену на руке и пустили кровь, забирая ее с собой. Блондин смотрел на все это с невозмутимым спокойствием и легким интересом, явно не понимая, что происходит вокруг. Возможно, боги совершали какой-то непонятный его приземленному разуму обряд. Северянин стерпел все, не произнеся больше ни звука и не пытаясь дергаться или сопротивляться. Если боги решили так, значит, нужно было принимать все стоически. Вдруг это было каким-то испытанием, но мужчина считался самым выносливым в племени, поэтому не переживал по этому поводу, ему было что показать.
Рааг, верховная Богиня, сама подошла к нему, и блондин снова захотел опуститься на колени, привычным, буквально рефлекторным способом выказывая свое уважение. Но длинные холодные металлические палки не позволили этого сделать, и крепкий мужчина даже немного задрожал, почувствовав прикосновения самой рыжеволосой. Его обуяло волнение и какое-то благоговение. Неужели, он, действительно, проявил себя и получает благословение от искомых богов? Неужели весь тяжелый путь по чужим землям, который проделал северянин, был не напрасным?
Спросить об этом ашен не решался, да и смысла не было. Он уже осознал, что его здесь не понимают. Мужчина спросил верховную Богиню о том, доходили ли раньше их группы, посланные племенем, или он единственный достиг Врат, но на него даже не обратили внимания. А сейчас сама Рааг стояла и давила ему на живот, еле справляясь с крепкими мышцами пресса, прикрытыми сверху плотным слоем жирка, необходимого северянину для обитания в суровых условиях вечного холода.
Ашен был более чем здоров, от него буквально веяло стальным иммунитетом. А как иначе, если прячась в одну лишь шкуру, он умудрялся бегать с этой тяжестью на плечах по сугробам, загоняя добычу?

Мужчине было сложно адаптироваться сразу или хотя бы понять, что происходит вокруг него. Существа в белых одеждах суетились вокруг, прикасаясь к нему разными предметами, кто-то колдовал над его кровью. Существа в черном продолжали стоять как истуканы, то ли охраняя и оберегая его, то ли… Только сейчас блондин подумал, что эти маленькие фигурки не боги, а привратники. Их удел – оберегать это священное место от козней иноземцев.
Северянин кивнул, видимо самому себе, уясняя какую-то маленькую суть этого божественного мира. И был безумно разочарован, когда его Рааг, Верховная Богиня, покинула помещение из удивительно ровного камня белого цвета. Мужчина хотел было подойти и потрогать это чудо природы, но твердые железные палки не позволяли ему двинуться.
А потом его повели дальше, дальше по коридорам и дальше от Ворот. Блондин оборачивался, то ли в попытке увидеть снова взлетающие в воздухе рыжие чудные волосы, то ли запоминая дорогу обратно. Другая комната была не похожа на первую, тут было много странных предметов, но иного плана. Пахло пылью, железом и чем-то горячим, но не природным.
Существо женского пола аккуратно стянула с его широких плеч шкуру, охнув под ее тяжестью. Северянин усмехнулся. Если бы он не находился в божественном мире, он бы решил, что женщина хочет его, но тут все было по другому, и осквернять сей дом возможно чуждыми традициями их племени мужчина не желал. Он уже понял, например, что на коленях тут не стоят. Хотя почему – до сих пор не понимал.
Его раздели догола, а затем облили водой. Северянин смотрел на все с удивлением. У этих существ дождь появлялся из какой-то железной палки с дырочками! Он снова пробасил что-то непонятное на своем языке, показывая свое впечатление. Затем ему выдали «вторую кожу», не из шерсти и не из кожи, она непривычно облегала тело, и мужчине постоянно хотелось почесаться. В заключение всего его усадили перед светящимся квадратом, на котором возникали картинки животных, людей, каких-то непонятных строений, предметов, были и короткие видео с жестами. Каждая картинка или анимация озвучивалась ровным несколько неестественным голосом.
Поначалу мужчина не понимал, о чем говорит этот невидимый мужчина и все пытался найти, откуда исходит голос. Но постепенно слова прояснялись. И блондин с удивлением заметил, что не помнит как будет на родном языке «солнце», зато в мозгу отпечаталось это неродное сочетание звуков.
Обучение длилось долго, картинки повторялись, перемешивались для лучшего запоминания, вдалбливая в голову блондина основной лексикон, разработанный учеными специально для новичков. В конце этой программы, к мужчине подошел какой-то худощавый человек (теперь блондин знал, как именуют себя Боги) и протянул твердую карточку.
- Морган Рид. Это твое имя, Морган Рид, - повторил каким-то скучающим усталым голосом паренек, и отошел.
- Стой, - внезапно пробасил блондин, удивившись, как легко ему далось это человеческое слово, - Рааг… красный… - мужчина подумал, ведь составлять предложения было трудно, зная лишь какой-то минимальный запас самых основных слов, - Рыжий… волос… Женщина…
- Рыжеволосая женщина, - механически поправил статист, вздохнув, - Их тут много, откуда я знаю, какая тебе приглянулась.
Ответа новоявленный Морган уже не понял, и его повели на выход. В новый мир.

Недоумение в душе Моргана росло. Его вывели из непонятного каменного строения, и ашен с удивлением заметил, как много «людей» вокруг. Они по-другому пахли, одевались в эту странную «одежду», все носили черные палки. У кого короче, у кого длиннее. Они называли это «оружием». Ориентироваться стало проще после этой программы, но количество вопросов в светловолосой голове не уменьшилось, напротив, оно возрастало с невероятной скоростью.
Люди проводили его до небольшого поселения, где по улицам, средь бела дня, что пребольно резал глаза северянина, шныряли другие ашены. Лесные, степные, горные. Своих сородичей Морган не увидел, видимо, они, и правда, не дошли до Врат. Но сколько же других были приняты богами и вознаграждены! Это тоже не укладывалось в голове простодушного северянина.
Его привели к небольшому жилищу, типичному для данной местности, и сдали на руки какому-то мужчине, посматривающему на северянина с интересом. Морган недолго с ним общался. Они перекинулись лишь парой фраз, в следствие которых блондин понял, что этот незнакомец, именовавший себя Надзирателем, понятия не имеет о Рааг, его великолепной богине.
Как можно жить в обители богов и не знать этого?! В копилку мысленных вопросов опустился еще один. Морган просто поднялся и ушел. Мужчина окликал его, но решил, видимо, не останавливать. Наверное, понимал, что блондин безопасен, тем более при ярком солнце, что слепило и ослабляло ашенов. Конечно, северянин был более устойчивым к свету, белый снег, покрывавший все его земли, блестел даже от света Луны, но это отнюдь не означало того, что Морган не хотел спать.
Впрочем, естественное желание перебивала жажда удовлетворить свое любопытство. И северянин пошел обратно. Путь вспоминался с трудом, ведь не было снега, отчетливо хранящего цепочку следов. В итоге Морган зашел не туда. Запахи были схожими – медицинскими, чего он не знал – но больница была не та. Мужчина уже собрался искать дальше, как увидел в свете солнца огненно-рыжие волосы.
- Рааг, - пробасил под нос Морган и поспешил навстречу, едва не врезаясь в женщину, отчего едва заметно побледнел. Как он, простой смертный, мог коснуться верховной богини! Блондин едва не рухнул снова на колени в знаке извинения и признательности, но вовремя вспомнил, как Рааг не позволила ему этого сделать. Голос ее звучал слегка обвиняющим, и Морган потупил взор, стыдясь признаться того, что не понял ее простых, вроде бы, вопросов.
- Надзиратель, - кивнул он, услышав знакомое слово, - Я знаю мой Надзиратель, - коряво, но старательно отозвался Морган. Глубокий насыщенный голос шел будто из недр трубы, такой гулкий и зычный.
- Рааг, - помолчав осмелился он, - Я прийти к тебе. За благословение. Для племя, - рублено, почти по словам произнес Морган, поднимая взгляд. И залюбовался этими «живыми языками пламени», которые так хотелось коснуться, но ашен боялся обжечься, боялся навлечь на себя гнев Богов.

Благоговейный трепет опустился на Моргана, когда его речь возымела эффект. Рааг понимала его! Эти слова еще были чужими для ашена, слишком плавными и певучими, будто эти существа, люди, выкинули из своей лексики все согласные. Свою родную речь он постепенно забывал, что пугало блондина, но теперь все это не имело никакого значения. Даже если он забудет язык племени, он сможет хотя бы жестами изъясниться со ждущими его воинами севера, что благословение получено и теперь их не будет волновать голод, суровые вьюги и сильные хищники.
Морган кивнул, когда огненноволосая переспросила его, а светлые глаза разгорелись восторгом. Сейчас должно свершиться что-то незабываемое, и мужчина не был уверен в том, что выдержит проявление божественной воли, так как был простым смертным, но продолжал держаться стойко и непоколебимо. Раз за разом он повторял себе, что был выбрал вождем и голосованием всего племени, как лучший воин севера. Теперь он должен был доказать всем, что оправдывает надежды.
Но все мечты и ожидания рухнули так резко, что Морган помрачнел лицом, пропуская такую «негожую» для божественного мира эмоцию. Рааг произнесла «ошибка», и теперь ашен понимал, что значило это слово. В чем же заключалась ошибка? А дальше как удар под дых – Верховная Богиня посылала его обратно, к странному человеку в не менее странном обиталище. Это был отказ? Ошибка заключалась в том, что северянин зря прошел этот долгий путь, полный опасностей? Благословения не будет?
- Я не помню, - пробасил в ответ блондин, заглушая растущее волнение и недовольство внутри. Он прошел все испытания, покорно следовал воле богов, он перенял их язык и даже забыл собственное имя. Что еще нужно было сделать, чтобы добиться своего? Неужели боги настолько жестоки, чтобы после этого бросить их племя на произвол судьбы? – Здесь меня называть Морган.
Вопросы атаковали разум северянина роем ядовитых ос. Как ему вернуться? С чем? Как рассказать племени, что боги отказали в благословении? Что им наплевать на племя воинов севера? Морган тяжело вздохнул, успокаивая себя, хотя внешне за все это время не проявил особенно сильных эмоций. Напоследок он подумал, что лучшее, что может совершить вождь – это убить его, как недостойного посланника, который не оказался настолько правильным, что не смог убедить Рааг в ее милости. Это было лучше, чем жить с осознанием того, что был среди богов и ушел ни с чем.
- Вы отказать мне? Мне и наше племя? – уточнил Морган, и это прозвучало даже как-то слишком вызывающе. Осознав, что он повысил голос на саму Рааг, ашен невольно опустился, а точнее, рухнул на колени, складывая руки на груди в уже знакомом женщине жесте, - Простите, Рааг. Я проделать долгий путь. Вы – наша надежда, - с этими искренними словами он поднял взгляд светлых глаз, глядя на богиню прямо, чтобы та убедилась в честолюбии его намерения.

Вероятно, извинений оказалось достаточно. Может быть, Морган проявил достаточную настойчивость и своим дерзким поведением показал, что достоин благословения, которого так добивался, ради которого бросил все – свои земли, своих братьев, свою семью, свое племя. Конечно, ашену было не понять, чем непроизвольная агрессия, которую он старательно подавлял в себе с тех пор, как попал сюда, могла быть лучше покорного благоговейного смирения. Но все же они – Боги, а он – простой смертный, и им самим решать, когда он достоин даров, а когда нет. Не его ума дело, как говорили здесь – и эта разговорная фраза очень уместно всплыла в памяти блондина.
Тонкая рука Рааг легла на макушку, и Морган забыл, как дышать. Он боялся даже шелохнуться, чтобы не пропустить ни секундочки из того, что происходило. Для него это было похоже на сон, вещий сон, который, наконец, сбылся. Мужчина ждал, что почувствует что-то необыкновенное, чего никогда не испытывал. Что вокруг рассыплются искры пламени, а его сознание неглубоко нырнет в божественную благодать. Но ничего такого или далеко схожего не произошло. Ладонь Рааг, совсем как ашенская, прикоснулась к нему простой лаской и простые слова были произнесены… И ничего не изменилось.
Но самовнушение великая сила, и Морган поднимался на ноги уже приободренный. Благословение – вещи нематериальная, возможно она такой остается и в обители богов. Зачем все эти искры и яркий свет? Ашен оправдал свою богиню мысленно, а глаза его разгорелись пламенем восхищения. Он, как верный раб, смотрел на рыжеволосую, не находя слов, чтобы отблагодарить ее.
- Рааг великодушна и щедра, - пробасил Морган, вероятно, продолжая фарс для женщины, сам же продолжая истово верить своим убеждениям. Он послушал ее, он не мог перечить богине дальше. Вдруг она бы передумала, тогда бы это навлекло еще больший позор на его голову, а возможно и проклятье. Морган отступал от Рааг почтенно, пятясь задом, чтобы не показывать ей своей спины, как знак неуважения. Лишь преодолев должное расстояние и заметив, что Богиня уже не обращает на него внимания, Морган успокоено выдохнул и развернулся, возвращаясь в свое временное, казалось бы, обиталище к Надзирателю.
Блондин был готов собрать вещи, которых было немного, чтобы двинуться в обратный путь, благодаря мужчину – держателя домика – за гостеприимство. Почему-то тот не понимал. Морган ломал язык чужой фонетикой, вновь и вновь внушая человеку, что его дом не здесь, и что ему пора возвращаться, докладывать о выполненной миссии. В ответ на это человек, казалось, издевался над ним, предлагая какое-то неаппетитное месиво в чаше. Морган хмурился, продолжая настаивать на своем, а в итоге получил пакетик с кровью. Для ашена это было дико, но к вечеру он действительно проголодался, поэтому был благодарен за сей небольшой презент.
Пролежав всю ночь без сна, уставший, не отдыхавший уже сутки, Морган вновь пошел искать Рааг, страшась этого и жаждая одновременно.

Морган обшарил, кажется, все уголки Красной Зоны, но Рааг своего племени так и не встретил. Он заглядывал всюду, куда ему был доступ. Он не подозревал, что утро было настолько ранним, что большинство людей еще преспокойно спали в своих кроватях, ожидая, когда солнце взойдет выше. Интуиция подсказывала ему, что Рааг не может жить среди более простых существ, для нее должно быть особое место. И это место нашлось. Огромная часть земли была огорожена странного вида забором, возле которого стояло много людей с черными палками. «Оружием», - зачем-то повторил про себя незнакомое слово блондин.
В заборе было несколько входов, но через них Моргана не пропустили. Где ответили ему зло, а где просто посмеялись над непонимающим ашеном. Если зрительная память не изменяла северянину, то, кажется, он оттуда и пришел – оттуда, где впервые увидел женщину с огнем вместо волос, но обратно хода почему-то не было. Морган поставил все на карту и решил, что это и есть обиталище Рааг, и именно здесь он и будет ее ждать. Часы текли мимо, вокруг сновало все больше людей. Но северяне обладали немалым терпением, хотя и солнце больно резало глаза, заставив их покраснеть и заслезиться. Сейчас бы самое время поспать, но…
Морган, наверное, уже всерьез бы задумался над этой идеей. Идеей, что становилась только прекраснее с каждой минутой, проведенной на злом солнце. Но тут острый взор блондина узрел огненные волосы, взлетавшие на легком ветру. Рааг шла к нему, правда не с той стороны, с которой он ожидал. Морган на секунду задумался над этим, но вовремя пресек себя – не с его смертными мозгами решать, что и где делала Верховная Богиня. Ему просто не нужно было этого знать.
Мужчина почтительно склонил голову и только было открыл рот, чтобы задать свои многочисленные вопросы, терзавшие его уже сутки кряду, как Рааг опередила его и перебивать божество ашен не решился. Он кратко кивнул, положительно отвечая на понятный теперь вопрос – у него было все в порядке. А как могло быть иначе? Он был единственным, добившимся такой чести, как посещение божественных мест, а также он выполнил свою миссию, которую на него возложил вождь. Теперь он и все его соплеменники будут жить в сытости, и охота будет удачной, а смерть прекратит забирать отличных воинов и детей.
В руки крупному мужчине Рааг сунула какой-то предмет, и Морган едва вздрогнул от прикосновения ее изящных рук. Он поднес стакан к лицу, подозрительно нюхая жидкость внутри. Пахло отвратительно, такого запаха северянин ни разу не слышал, и будь перед ним не богиня, а другой ашен, Морган бы вылил отраву подобру-поздорову, чтобы не искушать и без того жестокую судьбу.
- Пахнет как отрава, - пробасил блондин в сторону, боясь прогневить Рааг, но тут же вскинул горящий праведный взор, - Рааг, позвольте спросить? – произношение ашена заметно улучшилось. За вечер и утро он наслушался разговоров людей вокруг и впитал это как губка, - Когда мне можно будет вернуться домой?

Морган пребывал в легком смятении – по лицу огненновласой Богини он видел, что его вопрос оказался то ли неуместен, то ли просто не по нраву. Улыбка спала с прекрасного лица идеальной женщины (если к Богам можно было отнести понятие половой принадлежности), и северянин невольно вздрогнул. Он хотел уже пасть ниц, чтобы показать свое искреннее раскаяние за необдуманные слова, как Рааг заговорила. Заговорила так торопливо и сбивчиво, что еще не до конца адаптировавшийся ашен с трудом разобрал ее речь. Эта пауза, возникшая в кратком диалоге, и позволила женщине сбежать от неприятного разговора. Морган только и успел, что пробасить:
- Нет, Рааг, здесь замечательно, но…
Что же ему оказалось не по нраву, новоявленная Рааг уже не услышала, потерявшись за высоким забором среди странных людей с оружием в руках. Блондин сделал шаг вперед, но ему перегородили дорогу и вежливо, но с металлом в голосе, попросили вернуться к Надзирателю. В душе северянина вспыхнула краткая злость – все помешались на этом Надзирателе, который глубоко внутри Моргана признавался не более чем тщедушным слабым человеком, которого бы в их племени выкинули бы на мороз одного, умирать за ненадобностью.
Все свои чувства ашен старательно подавлял, считая крайним неуважением к божественному народу, который приютил его, простого смертного. Вероятно, именно это убеждение пока берегло неразумного Надзирателя от крайне неприятной смерти в руках и клыках очень сильного и выносливого ашена.
Сбитый с толку, растерянный, Морган вернулся в свой домик, попутно отмечая, что устройство его очень занятно. Крепкие стены, а более того двери и окна, которых сроду не было в его кочевом племени, должно быть, хорошо защищали от морозов также, как и не пропускали внутрь яркое солнце, порядком поднадоевшее блондину. В их стране вечного холода эта звезда светила мало и слабо, а здесь жарила так, будто придвинулась к Земле на приличный фут.
Надзирателя дома не было, поэтому Морган расстелил на полу одеяло, пока не привыкнув к хлипкому сооружению под называнием кровать, и моментально уснул. Но не прошло и нескольких часов, как был разбужен пришедшим «хозяином». Тот был явно раздражен, говорил резко и отрывисто, и без того тонкие губы поджимались. Интересоваться таким состоянием человека ашен не стал, только уставился на наглеца сонным прямым взглядом, молчаливо вопрошая причину визита.
С этого момента вся жизнь Моргана встала с ног на голову. Надзиратель пригласил его за стол, задвинув для комфорта своего Подопечного шторы на окнах, и рассказал ему все прямо и по делу. Что домой северянин не вернется, что теперь его жизнь будет протекать в этих стенах, а самое главное, что придется потакать местным правилам – от крови постепенно придется отказаться, спать придется ночью, ни на кого не охотиться и прочее, прочее. Слова звучали как удары молотка по воспаленному сознанию Моргана, его несколько примитивный ум не мог понять всего и сразу. Больше всего поражал запрет на охоту. Если не охотиться… то что делать? Ответ был прост – наслаждаться жизнью. Учиться читать и писать, посещать человеческие мероприятия, а из работы остается пока что уборка дома и территории.
Моргана немного оскорбило то, что ему хотят поручить женскую работу, но Надзиратель быстро добавил, что в этом мире уборкой занимаются все, независимо от пола. И посоветовал пообщаться с другими ашенами, которые пробыли здесь куба больше, чем он, чтобы они помогли адаптироваться и сориентироваться. Прослушав длинную лекцию, блондин окончательно пришел к решению – его наказывают. Даже не сколько наказывают, сколько приносят в жертву – иного сравнения в еще довольно скудном словарном запасе Морган не нашел. Рааг дала благословение его племени, а он должен был расплачиваться вечно за благополучие последующих поколений на его родине. Мужчина еще раз прокрутил в голове полученную информацию.
Ему нужно было жить здесь, не покидая этих стен. Его будут кормить, у него будет кров. Нужно будет только выполнять разного рода поручения и ни на кого не бросаться. Звучало не так страшно, на самом деле, хотя северянин точно знал наверняка – он заскучает по вольным просторам родной земли, и очень скоро. Заскучает без адреналина в крови, выбрасываемого в диком броске за зимним зверьком. Заскучает без семьи, к которой был привязан. Но он был Мужем и Отцом, а, следовательно, его долгом, даже вдали от родины, являлось оберегать семью от бед. Морган согласился, мирно кивнув, глядя на ожидающего Надзирателя.
К вечеру того же дня Морган снова маячил на горизонте у поста, ведущего в административный сектор, ожидая свою Богиню. Его заблуждения о божественной природе людей Надзиратель не развеял, просто потому, что не знал этого, и северянин видел своим долгом рассказать благостной Богине о том, что принял решение, которое определенно должно было ее порадовать.